Тайная жизнь растений

Я на самом деле так думал. Что ее сон похож на сказку. Не знаю, был ли он, как она сказала, странным, но мне казалось, это хороший сон. Напряжение, царившее в салоне, на некоторое время отступило, и мы немного расслабились.

— Сказка? — грустно улыбнулась она.

— Разве нет? — переспросил я нарочито весело.

Она ничего не отвечала. Только вздохнула и приоткрыла окно.

— Где мы? — спросила она, вдыхая воздух полной грудью.

Я ответил, что не знаю. Она повернулась и посмотрела на меня.

— Бензин кончился. Мы ехали всю ночь, — смущенно улыбнулся я.

Она не ответила.

— Вы прервались на том, что отец девушки сдался, что хозяин замка все равно хотел добиться ее, чего бы это ему не стоило, — сказал я не столько потому, что мне было интересно продолжение, сколько потому что я опять не понимал, как себя вести. Лучше бы она спала дальше. Но вряд ли ей удастся заснуть снова.

— Вы хотите услышать продолжение? — спросила Сунми.

Я кивнул.

— Хозяин замка не привык к отказам, он всегда добивался того, чего хотел, любыми путями, это был своевольный, упрямый, жестокий человек, — продолжила она рассказ.

Легкое беспокойство почудилось мне в ее голосе.

— Вскоре хозяин замка узнал, что его соперником был простолюдин, музыкант, который играл на трубе для слуг, воинов и всего рабочего люда. Оскорбленный хозяин замка отобрал у бедного музыканта его инструмент. Взамен дал ему копье и отправил на поле боя. Шла страшная, кровопролитная война. Юноша умел только играть на трубе, он даже не знал, как обращаться с этим копьем. Музыкант с копьем вместо инструмента лишился в сражении глаз и рук. Но прекрасная девушка все так же сильно любила вернувшегося с войны калеку. Ему это было в тягость. «Пожалуйста, забудь свою любовь ко мне», — умолял он ее. «Теперь, когда я стал таким, твои чувства приносят мне одни мучения, разлюби же меня, брось меня», — твердил он. Она лишь печально качала головой в знак того, что не может выполнить его просьбу. «Вспомни, как каждую ночь мы смотрели на звезды и давали друг другу клятвы», — говорила она. «Моя любовь пройдет, только если с неба исчезнут звезды. Но они по-прежнему горят в вышине, значит, и любовь живет в моем сердце, как раньше. Помнишь? Куда бы ты ни пошел, я всегда буду рядом». Несчастный юноша, лишившийся глаз и рук, музыкант, у которого отняли возможность играть, отправился на берег моря и там взмолился к морскому богу: «Забери меня у моей любви. Сделай так, чтобы она никогда не нашла меня, отнеси далеко-далеко». И бросился в море. Бог внял его мольбе. Он понял, что у юноши не было иного пути от этой великой любви, кроме бегства. Тогда морской бог превратил его в зернышко, по форме напоминавшее трубу, и пустил по волнам. Волны несли зернышко все дальше и наконец выбросили на берег, где-то на другом берегу моря. В скором времени на берегу выросло дерево. Высокое, до самого неба. Казалось, дерево вершиной доставало до тех самых звезд, что когда-то были свидетелями ночных клятв музыканта и его возлюбленной. А когда наступала ночь, дерево издавало звуки, напоминавшие звуки трубы. Волны несли мелодию через море, на далекий противоположный берег. Однажды девушка, которая уже совсем ослабела, потому что не ела и не спала с тех пор, как пропал ее возлюбленный, услыхала знакомый звук и побежала к берегу. Она не могла не узнать эту мелодию. Она заплакала и стала молить морского бога: «Перенеси меня на тот берег. Там мой любимый, он зовет меня. Перенеси же меня туда». Но морской бог лишь покачал головой: «Нельзя». Бог не мог нарушить обещание, данное слепому безрукому музыканту. Богу было очень грустно, но он был верен своему слову и отворачивался от плачущей девушки. Но она все стояла на берегу, плакала и молилась. Морской бог не отвечал. Вскоре она, ослабленная голодом и бессонными ночами, выплакала всю влагу, что еще оставалась в ее теле, и упала замертво…

Сунми опустила стекло, будто ей не хватало воздуха. Солнце сразу просунуло свою прозрачную руку в салон. Крылышки мошек на окнах засеребрились. Похоже на переливающееся в лучах утреннего солнца прохладное море. Почему-то я вдруг подумал, что море недалеко. В воздухе чувствовался характерный солоноватый запах.

Сон, приснившийся Сунми, и правда не был простой сказкой. Странный сон, она была права. Беспокойство, которое слышалось в ее голосе, наверно, передалось и мне — мои нервы были как оголенные провода. Я знал то, чего еще не знала Сунми. Знал, что этот сон — вещий. Он ждал моего истолкования. Я был тем человеком, который мог объяснить, что значила эта «сказка». Я не мог стать частью ее сна, мне оставалось только стоять в стороне и разгадывать его. Внезапно я подумал, как жалка моя участь, — я всего лишь толкователь ее снов, это все равно что быть нищим оборванцем и питаться объедками — так же унизительно. У меня горело лицо.

Сунми рассказала еще не весь свой сон. Помолчав немного, она продолжила.