Тайная жизнь

Она умирает, чтобы это доказать. Она умирает лютой смертью: ее убивает разглашение тайны. Речь убивает рыцаря и владелицу замка подобно тому, как свет убивает Фабрицио дель Донго и Клелию Конти (Крешенци). Речь убивает обоих любовников подобно тому, как рассвет разрушает чары женщин-лис [71]и вампиров. Но госпожа де Вержи умирает, не использовав самого полного и древнего аргумента, ради которого она отдала свою жизнь: чресла женщины — это то, что разверзается, чтобы родить. Когда чресла нашей возлюбленной отверзнутся, рожденное дитя всю жизнь будет нашей тайной, равной нашей любви. Это и говорит, и делает Клелия, оставаясь невидимой для возлюбленного. Беда любви заключается в том, что итог самых интимных и самых скрытых от людей и от Божественного ока отношений, ни в чем не касающихся общества, состоит как раз именно в общественно значимом событии — в появлении ребенка, который получает в нашем обществе не черты сходства со своими родителями, охваченными страстью, но имя супруга матери и законы отца матери.

Душа любви хранится в талисмане. Талисман — это существование нашего ребенка, который ничего не будет знать о своем происхождении.

Личность отца — тайна женщин. Вот почему речь, указывающая на личность возлюбленного (в источнике китайского мифа это лай, выдавший собаку Пань Гу), — событие столь значительное и способное убить кастеляншу.

*

Лжец должен молчать. Тайну его лжи нельзя произнести вслух. Тайна — единственная связь между людьми, которая не является видимостью, ведь она не может быть явлена. Все, что обращено к внешнему миру, — это форма, которую можно заметить и узнать. Но только сокровенное может связать сердце с сердцем. Связать между собой сердца. Лишь тайна может всерьез связать два существа.

*

Загадки отгораживали сообщества древних посвященных от остальных людей. Загадка зиждется на сокрытии предшествующего ей шифра. Загадка — это вот что: замок постфактум производит ключ, который его отомкнет. Истина решения вся целиком кроется в тайной связи. Эта неприступная тайна содержится в истории владелицы замка Вержи. Героиня не случайно носит имя «фруктовый сад» [72]. Ее посланец — собака. В обществах палеолитических охотников старики дожидаются смертного часа, чтобы передать свои загадки тем, кто их переживет. Эти пароли всегда основаны на сексе и своей двусмысленностью словно утверждают, что в них содержится тайна мифической вселенной, соответствующая тайне ежегодного обновления светил, тайне жизни животных и людей, которые охотятся на животных, и собак, которые их загоняют.

*

Quod nemo novit, paene non fit.(То, чего никто не знает, можно считать несуществующим.)

*

Я всегда с большой радостью вспоминаю японское общество и принятые в нем нормы поведения. Требование вежливости в обществе — не обнаруживать своих чувств, поэтому жизнь там очаровательна.

В Японии поведение в обществе разнесено по двум полюсам, хоннэи татэмае [73]. С одной стороны — то, что глубоко прочувствовано, с другой — внешнее поведение, фасад.

Друзьям можно демонстрировать только то, что приемлемо в жизни общества.

В смысле пола два противоположных полюса — это мамаи гейша. С одной стороны — домашняя, внутренняя женщина, производительница, а с другой — женщина просвещенная, танцовщица и музыкантша, для дружеских или коммерческих вечеров. Мамойназывается окусан(хозяйка, госпожа), которая никогда не вступает в соперничество с ритуальной жрицей, хранительницей традиций и искусств; такова и сибирская шаманка, пьянящая и эротичная.

*

Требование тайны универсально, ибо характеризует все ритуалы инициации.

«Мистический» по-гречески самым непосредственным и настоятельным образом означает долг молчания, к которому принуждены «мисты» [74]по отношению к «мистериям», испытание которыми только что прошли.

В Греции это Артемида-охотница: отсюда во французском романе собака кастелянши и ее фамилия де Вержи. Это доэллинская, доаграрная, охотничья, палеолитическая богиня животных, управляющая миром дикой природы, соединяющая дикость с молчанием. Это богиня, которая была до речи.

*

Великий запрет охоты — молчать. Не производить шума, не разговаривать. Любовь — это ночная охота. В «Хозяйке замка Вержи» все, что касается первоначальной привязанности, любви к охоте, было отнесено к любовной связи. Этот роман удивительным образом иллюстрирует сентенцию Гуго Сен-Викторского [75]: «Неразговорчивость в трапезе необходима». Мадам де Вержи позволяет прикоснуться к своей наготе, но только молча, безмолвно. На кухне шепчутся, на охоте — молчат, в любви — немеют.

*

<…>

*

Первая французская версия романа «Хозяйка замка Вержи» анонимна. Она датируется XIII веком. Оказывается, это самый прекрасный текст-первоисточник на французском языке. В каком-то смысле неизбежно было то, что автор этого романа о тайне даже не помышлял открыть свое имя ни современникам, ни потомкам.

Глава двадцать первая