Тайная война против революционной Кубы

С кубинской стороны во встрече участвовали Рауль Кастро и Аугусто Мартинес. Рауль пригласил также некоторых захваченных американцев, которые, как ему казалось, лучше других понимали существо дела и мотивы, побудившие повстанцев предпринять «Противовоздушную операцию».

— Прежде всего вы должны понять, что принятые нами меры — это меры самозащиты и одновременно ответ на непрекращающуюся военную помощь, которую ваше правительство оказывает Батисте,— сказал Рауль Кастро, обращаясь к Уольяму, когда участники переговоров разместились за небольшим столом из грубо отесанных досок.— Мы доставили граждан вашей страны в район действий второго фронта. Мы сожалеем, что пришлось несколько поступиться этикетом, но иного выхода у нас не было. Мы хотели, чтобы они своими глазами увидели, как войска Батисты используют то самое оружие, которое ваше правительство предоставляет диктатору под предлогом «взаимного обеспечения безопасности»...

— Это не соответствует действительности,— не выдержал консул Уольям.— Должен напомнить вам официальные заявления, сделанные еще в марте этого года государственным секретарем Даллесом. Он подчеркивал, что впредь Соединенные Штаты не будут оказы

рать никакой — я обращаю ваше внимание, никакой! — военной помощи правительству генерала Батисты.

— Вы правы, в заявлениях недостатка нет,— отпарировал Рауль Кастро.— А как вы объясните вот это?

И> он положил на стол фотографии, запечатлевшие самолеты кубинских ВВС в момент погрузки боеприпасов на базе Гуантанамо. Консул принялся недоверчиво их разглядывать. Не давая ему опомниться, Рауль положил перед ним фотокопию документа о передаче батистовской армии партии авиационных ракет.

— Я обращаю ваше внимание на дату,— иронически сказал он.— Документ помечен маем, а май, как известно, всегда наступает после марта...

В довершение всего Рауль Кастро предъявил консулу Уольяму еще один документ, полученный им в последний момент. Это был секретный «Проект заявления американского посольства в Гаване и государственного департамента в Вашингтоне на случай огласки операции с боеголовками». Пытаясь задним числом оправдать поставки вооружений батистовской армии на базе Гуантанамо, Соединенные Штаты выдвинули версию о... замене одних ракет другими. В этом документе, в частности, говорилось:

«2 марта 1956 года правительство Кубы через официальные каналы сделало правительству Соединенных Штатов Америки запрос, касающийся поставок 300 пятидюймовых ракет типа «воздух-земля» для использования их кубинскими военно-воздушными силами. Соответствующий заказ на поставки ракет был сделан правительством Кубы 4 декабря 1956 года... Поставки ракет были произведены 11 января 1958 года. После получения заказа правительство Кубы обнаружило, что ракеты снабжены инертными боеголовками (без взрывателей), а оно желало получить боеголовки со взрывателями и считало, что условия заказа предусматривают именно их. Поэтому правительство Кубы перезаключило контракт с Соединенными Штатами... 25 февраля 1958 года, и окончательная поставка боеголовок была произведена 19 мая 1958 года...»

Консул молчал. Да и что мог он возразить: ведь перед ним лежали неопровержимые доказательства правоты повстанцев! К тому же находившиеся в «боио» американцы, ради освобождения которых консул явился

сюда, обрушились на него так, будто сами боролись против Батисты. Они не щадили ни своего правительства, ни слуха консула Уольяма. Положение создалось явно невыгодное для Уольяма, и он попросил устроить перерыв. Консул заметно нервничал и, как только все встали из-за стола, отвел Рауля в сторону и резко спросил:

— Когда соизволите освободить захваченных американских граждан?

— Как только мы договоримся...

— У меня нет полномочий вести с вами переговоры.

— Тогда зачем же вы приехали? Кстати, нам некуда торопиться...

На ночь консула США устроили в деревянном домике.

Между тем в Калабасас, как и предвидели повстанцы, один за другим начали являться корреспонденты газет, радио и телевидения Соединенных Штатов, примчались даже кинооператоры. Вместе с ними к Уольяму прибыло и «подкрепление»: приехал вице-консул Роберт Уайеч.

Стремясь придать как можно больше гласности происходившим событиям, повстанцы предложили вести переговоры открыто и разрешить присутствовать на них не только группе захваченных американцев, но и всем приехавшим журналистам. Однако консул Уольям категорически этому воспротивился.

На следующий день переговоры возобновились, и опять несколько часов дискуссии ни к чему не привели. В перерыве Уольям снова потребовал у Рауля немедленного освобождения американских граждан.

— Они будут свободны, как только мы придем к соглашению,— снова заявил командующий вторым фронтом.

— Я уже сказал, что не имею на это полномочий.

— Я тоже уже сказал, что, если нет полномочий, можете возвращаться...

— Это не понравится моему правительству. Это — варварство...

При последних словах консула Рауль Кастро взорвался:

— То, что сделали мы, вы называете варварством. А то, что вы предоставляете Батисте оружие для рас