Тайная слава

"Он никогда больше не поднимал головы". Кто-то скажет, что Хорбери вообще больше не жил, если только этот беспрерывный круг страдания, ярости и горького тщетного сожаления можно назвать жизнью. От него остался не человек, а оболочка, полная злобы и огня; но, возможно, Хорбери был не первым из "Алмазного фонда", кто удостоился канонизации.

Поскольку мы не обладаем достаточными данными, чтобы точно предположить, о чем говорилось в письме, нельзя точно сказать, узнал ли Хорбери, как странно или даже оригинально было организовано его наказание. Nec deus intersit [200]несомненно; но этот принцип может завести слишком далеко; а критики не преминут указать на то, что, мечтая о мести, он способен дойти до другой крайности, посчитав причиной великой катастрофы плохой херес, поданный директором, пареную баранину, недисциплинированного мальчишку или служанку. Но это всего лишь выдуманные поводы, из чего можно сделать вывод, что все мы не понимаем устройства мира. Вывод очень опасный, и позже он грозит привести нас к худшим ошибкам темных веков.

Конечно, спорны истинность или ложность различных выдумок, которые привели к такому ужасному результату. Худшие из этих выдумок были лживы — что вызывает легкое сожаление, — и наконец, следует заметить, что, уподобляя Хорбери Xanthias Phoceus, молодой учитель был очень далек от истины. Миссис Хорбери умерла несколькими годами раньше, и имелись подозрения, что между Высоким служителем и Нелли Форан существовали некие отношения, осуждаемые общественным мнением. Трудно передать всю эту историю, но отчаянность мести заставила кое-кого поверить в то, что девушка требовала расплаты не только за Амброза, но и за некоторые тяжелые обиды, нанесенные ей самой.

А тем временем Амброз Мейрик не переставал удивляться восхищаться; он постепенно постигал многие тайны, раскрывая смысл услышанного однажды голоса, который, казалось, говорил с ним, осуждая за то, что он, недостойный, приютился к Тайне, скрытой даже от святых ангелов.

ЧАСТЬ III

Глава I

Железнодорожное расписание относилось к числу наиболее любимых Амброзом Мейриком книг. Он провел немало часов, изучая страницы замысловатых символов и выписывая на клочке бумаги время прибытия и отправления поездов. Карта, на которой он отмечал предполагаемые маршруты, пестрела пересекающимися линиями. В результате этих занятий Амброз нашел наиболее короткий путь домой, на родину, где он не был уже пять лег. Отец Мейрика умер, когда мальчику исполнилось десять.

Манипуляции с расписанием позволяли наметить вполне конкретный маршрут: так, например, поезд, уходящий в семь тридцать, прибывал в Бирмингем в девять тридцать пять; а в десять тридцать отправлялся столичный поезд, и Амброз еще до часа дня мог успеть увидеть величественное здание Минидд-Мор [201]с часами. Наваждение часто приводило его к мосту, что пересекал железнодорожный путь в миле от Люптона. На западе и востоке рельсы сходились в прямую линию, бросая вызов мудрости Евклида.

Повернувшись спиной к востоку, Амброз пристально посмотрел на запад и, когда красный поезд прошел мимо в правильном направлении, перегнулся через мост, глядя вслед поезду до тех пор, пока последний вагон не исчез вдали. Он представил себя в том поезде и подумал о радости, которую испытает, когда придет время — а ото будет еще очень нескоро. — о счастье от каждого оборота колеса, от каждою гудка паровоза; Амброз хотел как можно скорее уехать от ненавистной школы и от этого ужасного места.

Уходили в прошлое год за годом, а мальчик так и не сумел посетить древнюю землю своего отца. На время каникул его оставляли в огромном пустом долге под присмотром слуг — за исключением одного лета, когда мистер Хорбери отправил его к своему кузену, который жил в Ярмуте.