— Дадут, еще как дадут! Век бы его не видеть, скотину! — кипятилась женщина.
— Так разводитесь.
— Вот еще! Квартиру делить?
Проводница подбоченилась и грозно зыркнула на оперативника, словно перед ней стоял ненавистный муж. Иван попятился, вышел на перрон и позвонил Петелиной.
Елена Павловна поблагодарила старшего лейтенанта Майорова и как всегда заверила его, что быть ему майором не только по фамилии.
Она повернулась к Мальцеву. Его алиби подтвердилось. Во время убийства брата он ехал в поезде. Однако ее симпатий ему этот факт не прибавил. Петелина продолжила допрос.
— Вы предупредили жену о приезде Антона?
— Обойдется. Мы недавно поссорились. Буду я ей звонить!
— Почему вы не отвечали на мои звонки?
— На ваши? Когда?
— Когда ехали в поезде.
— Да забил я на телефон! Я, как сел, сразу в ресторан. Там добавил. Накатило что-то. Семья, Инка, в бизнесе проблемы…
— Да еще и любовница, — решила проверить свое предположение Елена.
— Что? А причем тут любовница?
— Значит, изменяете жене?
— Не буду я говорить на эту тему. Брата убили, вот о нем и спрашивайте!
— Почему сразу купили обратный билет? У вас же была запланирована встреча.
— Говорю же, что набрался. И мозги просветлели. Дома брательник, с которым два года не виделись. И Инку надо успокоить. Не дай бог чего, она же у меня нервная!
Елена взяла рецепт, найденный в сумочке Инны Мальцевой. Рецепт был вторым предметом, который ее заинтересовал.
— Вы в курсе, что ваша жена принимала сильные антидепрессанты?
— В курсе, конечно. Я сам уговорил ее показаться врачу.
— Психиатру?
— Ну да.
— Инне поставили диагноз?
— Депрессия какая-то. Лучше у врача спросите. Я только вижу, что не очень-то психиатр ей помог. Она то в крик, то в слезы. — Мальцев зашелестел фотографиями с места преступления, замер на самой кровавой, поднял испуганный взгляд. — А ведь это она его…
— У Инны был конфликт с Антоном?
— Да она почти с ним не общалась. Она только с врачами в последние годы встречалась.
— Какие у нее были проблемы со здоровьем?
— По женской части. Пусть сама расскажет.
— Почему вы обмолвились, что Инна могла убить вашего брата?
— Я на топор посмотрел. Однажды мы поссорились, и она схватилась за него. То ли в шутку, то ли всерьез, ее трудно понять.
— Вы заявляете, что Инна вам угрожала?
— Ничего я не заявляю. Вы меня запутали, у меня башка трещит! — Мальцев закрыл лицо руками.
— Когда вы ушли, в квартире оставался ваш брат, а жены не было?
— Ну да! Да!
— И она не знала, что Антон находится в вашей квартире?
— Не верите мне, спросите у нее. Что она говорит? Что там произошло, черт возьми?
— Успокойтесь, Дмитрий Николаевич. На сегодня мы закончим беседу, но вы мне еще понадобитесь. Прошу из города никуда не уезжать.
— Я понимаю.
— Вот и хорошо. Завтра явитесь на опознание по следующему адресу…
Петелина оформила протокол допроса и дала его Мальцеву на подпись. Ее смутил довольный блеск в его глазах. Что его так радует? То, что неприятная процедура завершилась? Или он ее в чем-то обманул?
Когда Мальцев расслабился и собрался уходить, Елена задала ему последний вопрос. Это был своеобразный контрольный выстрел.
— Дмитрий Николаевич, опишите, пожалуйста, проводницу поезда Москва — Петербург.
Мальцев смутился и ответил не сразу.
— Проводницу? Я что, обязан ее помнить?
Теперь в его глазах Елена заметила тревогу. Она всегда больше следила за эмоциями допрашиваемых, чем за их словами. Лжец заранее готовит нужные фразы, и сбить его трудно. А вот эмоции порой выдают истину.
— Хотя бы возраст, фигуру. Или в вашем вагоне проводником был мужчина?
— Женщина! Больше ничего не помню! — озлобился Мальцев. — Я могу идти?
— Идите, раз не помните.
На пороге кабинета Мальцев обернулся и просиял.
— Вспомнил. У проводницы был синяк. Она его замазала, но он все равно был заметен.
Контрольный выстрел просвистел мимо. Мальцев говорил правду. У следователя осталась единственная подозреваемая в убийстве.
9
Елена Петелина не могла избавиться от тяжелого впечатления после бесплодного допроса Инны Мальцевой. Ни на один вопрос подозреваемая в убийстве, совершенном с особой жестокостью, не ответила. Она замкнулась и мучительно наблюдала за следователем, словно та была диктором на экране телевизора, говорящим на непонятном языке. Где были мысли Инны, о чем она думала, почему не пыталась оправдаться? Только однажды ее сжатые губы неуловимо дрогнули в неком подобии улыбки — это была реакция на вопрос о фотографии маленькой девочки. Елена уцепилась за эту соломинку, но как ни старалась, так ничего и не добилась.
В дверь деликатно постучали. Елена Павловна отвернулась от окна, машинально одернула мундир, поправила прическу. На пороге кабинета стоял начинающий полнеть сорокапятилетний мужчина в длинном плаще, шейном платке и крупных очках в тяжелой оправе.
— Аркадий Борисович Красин, психиатр, — представился человек, чья подпись стояла на рецепте Инны Мальцевой. — Вызывали?
— Заходите, Аркадий Борисович.
Психиатр заметил вешалку, снял плащ и остался в твидовом пиджаке с декоративными заплатками на локтях.
— Вы позволите? — спросил он, указывая на кресло у стола.