Тайная капитуляция

Судя по всему, Лемницер был большим оптимистом, чем остальные. Он и Эйри напрасно проторчали в Швейцарии две недели. Вольф не передал через Парильи ни слова о том, что может случиться дальше. Все, что мы сейчас могли сделать, – это отправить Вольфу сообщение, подтверждающее наш сохраняющийся интерес к капитуляции, и предложить ему наилучшие средства быстрой связи с нами на случай, если капитуляция вдруг, несмотря на все препятствия, станет реальностью.

Мы совместно составили сообщение, которое барон Парильи заучил наизусть, повторяя его нам, пока не запомнил его слово в слово. Суть сообщения заключалась в том, что парламентеры могут в любое время прибыть в Швейцарию или прямо пройти во фронтовые порядки союзников. На фронте союзников они должны воспользоваться паролем «Нюрнберг». Мы напомнили Вольфу о его обещаниях: ограничить операции против партизан, избегать любых умышленных разрушений в Северной Италии, защищать пленных союзников, других заключенных и заложников.

Барон отбыл в Лугано, где он намеревался переночевать и вернуться в Италию на следующий день. Мы телеграфировали в Казерту, что, похоже, нет смысла задерживать далее здесь Лемницера и Эйри. За ними был прислан самолет, и 4 апреля они вернулись в штаб генерала Александера в Казерте.

Что случилось во время визита Вольфа в Берлин, мы смогли узнать только позже. Вольф, я думаю, не желал, чтобы мы в то время узнали об этом эпизоде, и потому так мало рассказал о нем Парильи. Как потом мы увидели в ретроспективе, это было начало контрзаговора со стороны Гиммлера и Кальтенбруннера, которые едва не погубили операцию «Восход».

Вольф, во время посещения штаба Кессельринга 23 марта, получил приказ Гиммлера прибыть в Берлин. Он подчинился приказу. Возможно, он видел здесь возможность выложить карты на стол и склонить Гиммлера к своему плану. Перед тем как оставить командный пункт Кессельринга, Вольф вручил начальнику его штаба генералу Вестфалю пачку американских сигарет, большую редкость по тем временам. Этот незначительный жест имел особый смысл. Вольф сказал Вестфалю: «Если дела здесь пойдут плохо, я могу открыть для вас дверь на Запад».

Затем его отвезли на машине в Берлин. То и дело приходилось сворачивать с автобана на проселочные дороги, чтобы укрываться от вражеских самолетов, которые атаковали любой движущийся объект. В Берлине он направился в Рейхсканцелярию. Было около половины двенадцатого дня. Встреча с Гиммлером была назначена в небольшом бунгало на территории Канцелярии, занимаемом Фегеляйном, зятем любовницы Гитлера Евы Браун. С 1943 г., когда Вольф принял командование в Италии, Фегеляйн занял его прежнюю должность офицера связи между Гиммлером и Гитлером.

Вскоре появился Гиммлер в сопровождении Кальтенбруннера. Гиммлер сказал Вольфу, что им известно о его встрече с Даллесом и Гаверницом в Швейцарии 8 марта. Они недовольны тем, что Вольф пошел на такой контакт, не получив предварительно разрешение Гиммлера и не проинструктировавшись у профессиональных офицеров разведки РСХА (отдел VI) – таких, как сам Шелленберг, начальник отдела, и его подчиненных, работающих по Швейцарии и Италии. Вольф почувствовал небольшое облегчение, услышав, что претензии к нему, или, во всяком случае, форма претензий, как их изложил Гиммлер, похоже, возникли из профессиональной ревности специалистов-разведчиков из РСХА, чьим мнением он пренебрег, а не по причине подозрений в предательстве или закулисной игре.

Из дальнейшего разговора, не выходящего за рамки бюрократических вопросов, Вольф еще более уверился в том, что Гиммлер и Кальтенбруннер не знали о его поездке в Швейцарию 19 марта, когда он встречался со мной, Гаверницем и военными советниками союзников в Асконе. Обвинения, связанные с этой встречей, могли бы быть более суровыми, и отпираться от них было бы труднее. Что, агенты Кальтенбруннера тут дали маху? Вполне возможно. Вольф предположил, что Кальтенбруннер очень мало знал о его контактах с союзниками в Швейцарии помимо того, что рассказал ему Гарстер. Потом Гиммлер выразил желание, чтобы Вольф вместе с Кальтенбруннером завтра поехали в эвакуационный центр в Северной Баварии, где будут несколько специалистов из службы Шелленберга, с которыми можно будет обсудить все эти вопросы.

Вольф подумал, что вся эта затея с вызовом его в Берлин – дело рук Кальтенбруннера, который, судя по всему, желал перехватить у него мирную инициативу. Реально вопрос о том, чтобы поставить высшее нацистское командование перед лицом необходимости каких-то позитивных шагов к прекращению войны, просто игнорировался. Ни у кого не хватало мужества даже упомянуть об этом, или же, как стало абсолютно ясно в ближайшие несколько недель, каждый – Гиммлер и Кальтенбруннер – имел свои тайные расчеты и планы, как добиваться мира по приватным каналам, одновременно надеясь обеспечить и собственное спасение.