Тайная капитуляция

В этой повести я представил факты, касающиеся Вольфа, такими, как я их видел. Все выводы оставим истории. Одно мне ясно: однажды поняв, что он и германский народ были обмануты и введены в заблуждение Гитлером и что продолжением войны Гитлер просто обрекает германский народ на бессмысленное истребление, Вольф решил, что, какими бы ни были его прежние цели и мотивы, впредь его долг сделать все возможное для окончания войны. На протяжении долгих недель наших переговоров он никогда не отступал от этого решения и не менял курс. Он никогда, сколько я мог видеть, не давал нам обещаний, которые не мог выполнить в пределах своих полномочий и возможностей. Тем самым он и внес огромный вклад в успех операции «Восход».

Гаверниц, который внимательно следил за процессом Вольфа и представил германскому суду полную историю участия Вольфа в «Восходе», пришел к выводу, который разделяю и я: «Просветление для Вольфа наступило в 1943 году, и он попытался не решать проблему для себя одного, а вывести нацию из этой трагической ситуации».

Когда после капитуляции Гаверниц и я посетили Ставку союзных войск в Казерте и генерала Эйзенхауэра в Реймсе, мы получили большее, чем заслужили, количество поздравлений в связи с успешным исходом этого уникального миротворческого предприятия. Две полученные тогда телеграммы мы не забудем никогда. Одна была от генерала Лемницера и в ней содержалось следующее:

«Сердечные поздравления по поводу итогов «Кроссворда». Достигнут полный и потрясающий успех. Вы и Ваши товарищи можете гордиться блестящей ролью, которую вы сыграли в происшедших ныне эпохальных событиях. Восхищаюсь Вашей верностью своему долгу на протяжении последних трудных недель и равным образом горд тем, что имел честь и радость участвовать с Вами в этой операции, которая повлекла за собой конец власти нацистов в Европе».

Еще одна телеграмма была от заместителя Донована, бригадного генерала Джона Магрудера, который в течение всех переговоров по «Восходу» держал сторону Донована и которому мы во многом должны быть благодарны за полезные указания, полученные от руководства. В то время я не знал, что его сын служил в 10-й горной дивизии, которая готовилась к наступлению, когда 2 мая пришел приказ о прекращении огня. Вот какое послание я получил:

«Макгрудер – 110-му [Это был мой номер в УСС]:

Бесчисленные тысячи родителей благословили Вас, имея честь узнать о том, что Вы сделали. Как один из тех, кто удостоился этой чести, вместе с моим мальчиком в горной дивизии, я благословляю Вас».

Обсуждая операцию «Восход» на встрече в Асконе, мы задавали себе вопрос, каким уроком для будущего стали те переговоры.

Легко начинать войны или втягиваться в них, но очень трудно их останавливать. Как только соперничающие силы вступают в бой, связи между ними прекращаются. Действительно, недопустимо же иметь дело с врагом. «Взаимообмен», в самом широком смысле слова, попадает под запрет. На переговоры накладывается табу. Даже если лидеры одной из сторон хотят прекратить сражения, они не желают рекламировать это на весь мир, и в первую очередь – рассказывать об этом противнику, чтобы избежать публичных упреков и не получить клеймо предателей. Обычно очень не легко быстро найти безопасный и надежный путь сообщить другой стороне о желании примириться.

Одним из уроков, который мы извлекли из «Восхода», явилось понимание жизненной важности установления тайных контактов и надежной связи между лидерами всех враждующих сторон. Как только это сделано и есть уверенность, что может происходить обмен идеями без опасений их вынесения на широкую публику или досрочного раскрытия, переговоры приобретают обнадеживающий оборот. На фоне сражений сделать это нелегко, но «Восход» доказал, что вполне возможно. Огромное количество исследований посвящается подготовке войн, но очень мало внимания уделяется куда более важной задаче прекращения однажды начатых сражений. Операция «Восход», возможно, открыла здесь некоторые полезные моменты, и, изучая использованные в ней методы, встреченные и преодоленные трудности, мы можем найти для себя пути для будущих переговоров.

Еще когда мы работали над «Восходом», кое-что об этой операции стало известно японским представителям в Швейцарии. В апреле 1945 г., во время пика сражений на Окинаве, Гаверница и меня посетили в Швейцарии пресс-атташе японской армии и флота в этой стране, а также несколько японских чиновников базельского Банка международных расчетов. Они желали уяснить, не могут ли они также воспользоваться секретными каналами связи с Вашингтоном, установленными для «Восхода», в целях обеспечения мира для Японии. Я информировал об этом Вашингтон и был уполномочен выслушать японцев. В эти переговоры был вовлечен Пер Якобссон, способный экономический советник базельского банка, и начался активный обмен сообщениями между Вашингтоном и Берном.