Тайная игра

Если дистингер, один из шести исправных артефактов Дагды Гиллеана, обнаруживал у подростка подозрительно высокие значения фоновых эманаций канде́неция, то судьба его была предопределена – он поступал в распоряжение Унии Артефакторика. Официально молодые малефики переучивались на артефакторов, но на самом деле… Бездна знает, что там происходило с ними на самом деле. Переученные бывшие малефики вроде бы считались свободными гражданами, но по улицам они не гуляли и в семьи не возвращались.

Класс наблюдал за Лео двадцатью парами глаз: серых, голубых, угольно черных, карих – и ни в одном взгляде интереса к царице наук, истории, не угадывалось. Лео еще даже не успел все имена запомнить, что уж говорить о каких-то педагогических успехах. Да и не для того он здесь, будем честны.

За последней партой сидела та самая девица, Бьянка Луиза Венарди, из-за которой в учительской было столько шуму. Высокая, тощая, с зеленым кошачьим взглядом, вздернутым конопатым носом и бритая почти наголо, только светлый ежик волос начал отрастать.

Когда ее в сентябре привезли в школу, медсестра обнаружила вшей и изничтожила их вместе с прической. Добрые и тактичные одноклассники немедленно прозвали Бьянку Луизу «Лысая Лу», но ее это, кажется, не смущало.

В правом ряду, у окна – понурый Маттео, которого сегодня вернули родители. За первой партой, прямо перед учительским столом – две похожие девочки, с каштановыми косичками, одинаково темноглазые – сестры-двойняшки родом с самых окраин Артемизии. Старых окраин, даже не новых. Одну из девочек звали вроде бы Марея, вторую э-э-э…

Лео беспомощно заглянул в журнал.

– Дефо Габриил, – прочел он первую попавшуюся фамилию.

Поднялся невысокий юноша, белобрысый, узкоплечий. Казенный синий пиджак из грубой шерсти (что за мерзость этот материал, Лео за неделю весь исчесался) сидел на нем, как мятый футляр.

– Я, господин учитель.

– Назовите основные разногласия между малефиками и настоящими людьми, послужившие причиной конфликта в начале двадцатых?

Хорошенький вопрос, который занимал светлые головы по обе стороны баррикад не только в начале двадцатых, но и как минимум последнюю тысячу лет. Скверно отпечатанный учебник в клеенчатой обложке, «кор. типогр. инкв. № 11099», ответом располагал кратким и ясным. Видно было, что юный Габриил учебник не открывал. Может, и к лучшему.

– Ну так… господин учитель, стало быть…

Лео незаметно вздохнул и сложил ладони домиком, утвердив на них подбородок. По ногам дул сквозняк, и они отчаянно мерзли в опорках из чертовой кожи, которые выдала кастелянша вместе с остальным положенным обмундированием.

– Подумайте хорошенько, Габриил. Такая разрушительная и кровопролитная война ведь не могла начаться на пустом месте. Значит, были причины. И закончилась она всего пять лет назад. Что-то же вы должны были об этом слышать?

Двойняшка Марея хихикнула и пихнула сестру локтем. «Дебил», – беззвучно, но отчетливо артикулируя, прошептала та. Юный Габриил налился пунцовым румянцем.

– Известно ж, малефики настоящих людей притесняли и умучивали, и потом ихний главный, этот… Красный Лев… сказал, что свое государство строить будет, а настоящих людей поистребит всех.

Лео терпеливо молчал. Дефо Габриил тоже замолк – видимо, его знания на тему обсуждаемого предмета полностью исчерпались.

– Ну хорошо. Садитесь. Берни́ни… э-э-э Розалин. Найдется, что добавить?

Поднялась красивая девочка, обладательница белокурых локонов и ясной синевы глаз. Волосы тщательно заплетены колоском, платье аккуратное, ни одной складки. Как только некоторые девочки умудряются в здешних условиях? Без мам, без пап, без слуг, в интернате?..

– Основная причина войны – ресурсы абсолюта. Малефикам нужны те же самые разломы[3], места силы, источники абсолюта, которые используют настоящие люди для создания артефактов. Наша цивилизация требует огромных затрат абсолюта – для международных перевозок, транспорта, энергосетей и работы больших артефакторных механизмов на заводах и фабриках…

Девочка начала бойко сыпать цифрами, почерпнутыми из учебника. Лео слушал ее, полуприкрыв ресницы.

Веками высокие фейские дома обитали в горделивой изоляции, если они и интересовались простецами, то исключительно с теоретической стороны. Иные же маги, не имеющие в собственности (или неспособные, или не желающие искать и осваивать) мало-мальски пригодный для обустройства разлом, часто поселялись в городах, бок о бок с простецами. Но им-то с простецами как раз нечего было делить.

И пока высокомудрые потомки фей спорили на темы «субстрат ли для нас профанное общество или, напротив, балласт», а также «доброе отношение к простецам – слабость или признак духовной силы?», упомянутое общество уже стояло на границах скрытых под вейлами[4] волшебных долин со своим техническим прогрессом: двигателями, работающими на твердом абсолюте, тяжелыми дивизионными гаубицами и распроклятыми дирижаблями. Это для магов их долины были священными родовыми гнездами, а для простецов они являлись крупнейшими месторождениями абсолюта, которые даром простаивают.