Тайная игра

Мест разломов — трещин в Среднюю Реальность, — пусть и не таких богатых, легендарных и древних, как принадлежавшие магам, на земле, а также под землей, хватало. Можно было бы вложиться в их разведку, разработку… Но, имея в своем распоряжении новые механизмы, которые можно приспособить для войны, как ее избежать? Маги поплатились за высокомерие, а простецы — выплеснули накопленный за многие годы страх.

Итог: пустая, выеденная войной скорлупа империи, лишь формально очерчивающая собственные границы, гибель десятков тысяч людей: и простецов, и магов. И гигантская, истекающая мезлой[5], коверкающая реальность воронка на месте древнего центра Венеты. Рукотворное место силы, к которому профаны даже присосаться не могут — кусок не на их роток…

Однако будем честны: этот кусок ни в один роток не пролезет. Ни у кого еще такой пасти не выросло — сырую мезлу хлебать…

Центр теперь сдвинулся в сторону пригородов, и бывшая Венета пафосно переименована в Артемизию. Страх и высокомерие, о да.

— …приведшее к коварному самоубийству Красного Льва и его армии в центре города, к массовым жертвам и разрушениям, — закончила Бернини Розалин.

— Очень хорошо. Садитесь, пожалуйста. — Лео поставил оценку напротив ее фамилии в журнале и тоскливо глянул в окно.

Его не было в рядах соратников Красного Льва, «коварно самоубившихся» на Площади Семи Звезд в центре Венеты в апреле двадцать шестого. Там, среди родичей, друзей и близких. Ни Лео не было, ни Беласко.

Зато сейчас есть кому склеивать черепки.

За окном, напротив интерната, в углу двора, где островком росли старый вяз и несколько деревьев потоньше, кто-то возился, доносился скрежет пилы. Листва уже полностью осыпалась, и в ветвях был хорошо различим силуэт крупного человека — да, кажется, это Мордач или Большой Ро, — и он с энтузиазмом пилил толстый сук. Сук трясся, с него сыпались мелкие веточки и древесный мусор. Под стеной интерната уже валялась, пересекая дорожку, отпиленная ветвь.

Внизу стояли двое мужчин: Алоиз Лемман, преподаватель физики и артефакторики, древний, сухонький, в неизменном сером пальто и полосатом шарфе, и Отто Нойманн, заведовавший трудовыми мастерскими у мальчиков — тоже немолодой, в выгоревшей военной куртке поверх замызганного синего комбинезона и с фанерным чемоданчиком в руках. Наверное, там были инструменты.

Стоило отвлечься от урока, как немедленно отвлекся весь класс — их внимание безнадежно было утеряно. Подростки вытягивали шеи и тоже глазели на происходящее за окном, обмениваясь приглушенными комментариями, которые становились все громче.

— Гляньте, Мордач пилит сук, на котором сидит!

— Ага, навернется вместе с ним на крышу прачечной и проломит ее к демонам!

— Он что, все сучья собрался спилить? На кой черт, жалко же дерево!

— Господа, давайте вернемся к уроку, прошу вас, — воззвал Лео, но тщетно.

Голос подал Маттео, вплетаясь в общий возбужденный гул:

— Это я Мордачу показал, как меня привидение вывело. Там если со второго этажа по карнизу пройти, можно было на дерево перелезть… во-он по тому суку, который спилили. А потом вот по этому, который Мордач пилит, на крышу можно перебраться.

— Привидение? Да ты гонишь, Толстый!

— Ничего я не гоню. Видел его, как тебя. Маленькая девчонка. Глаза у ней завязаны. Я все рассказал падре — вот господин директор и приказал сук спилить. Чтоб оно больше никого…

— Ти-ши-на! — наконец рявкнул Лео, подкрепляя каждый слог ударом увесистого классного журнала по столешнице.

Сработало. Класс немедленно затих, и все снова преданно уставились на него.

— Урок еще не закончен, прошу вас сосредоточиться на нашей теме, — сказал Лео, пытаясь унять сердцебиение… В ушах все еще звенело от собственного крика. Откуда он вообще взял, что способен преподавать? — Сейчас я расскажу вам о человеке, который выбрал третий путь, и, если бы он не погиб так трагически, возможно, этой войны бы не случилось. Его звали Константин Дагда Гиллеан, и он был одновременно и артефактором, и малефиком, и заведующим кафедрой Функциональной Магии в Венетском Королевском Университете…

В столовой давали тушеную капусту с кусочками солонины. Лео сидел над тарелкой и мучался — капустный дух вызывал спазмы в желудке. Как они это едят?

Но есть хотелось.

Учителя и сотрудники школы частенько задерживались на ужине после ухода учеников, и не столько потому, что не всегда успевали к началу — нужно было подготовиться к следующему дню и запереть классы, — сколько потому, что ужин плавно растягивался в долгие вечерние посиделки с чаепитием. В интернат уходили только дежурные воспитатели.

— Рыбий жир, миленькая, вреден, в газетах позапрошлого дня писали, — сидевшая справа географичка, перегнувшись через стол, втолковывала школьной медсестре, — топят его из сельдяной требухи. Пока вытопят — все полезное убьют. Вместо витаминов там смола техническая, мазут, а мы детей этим пичкаем и сами глотаем…