Снова и снова я буду повторять эти слова. Утром я произнесу их прежде, чем встану с постели. Пусть неудачник еще поспит, я же буду работать.
И действовать я начну сегодня же, немедленно.
Когда я приду к себе в лавку, я сразу же начну работать, предлагать свой товар. И меня не напугает отказ купить его, я все равно буду продолжать работать.
Действовать я начну сегодня же, немедленно.
Подойдя к закрытой двери, я без страха постучусь в нее, даже если буду твердо знать, что меня поджидает неудача.
Действовать я начну сегодня же, немедленно.
Если я наткнусь на соблазн, я тут же отведу от него глаза свои, поскольку знаю — стоит только поддаться соблазну и все мои мечты рухнут.
Действовать я начну сегодня же, немедленно.
Если я устану и захочу бросить на сегодня работу, а начать ее завтра, я заставлю себя продолжать. Я сразу же дам себе слово, что не перестану сегодня работать, пока не совершу еще одну сделку.
Действовать я начну сегодня же, немедленно.
Ценность моя определяется моими делами. Умножаются мои дела — увеличивается моя ценность. И я увеличу свои дела: я буду ходить там, куда не заходит даже неудача. Я буду беспрестанно трудиться, и неудача устанет бежать за мной. Я буду говорить там, где молчит даже неудача. Если неудача подстережет меня в одном месте, я пойду в десять других, и она не поспеет за мной. Я успею совершить сделку, прежде чем неудача начнет мне нашептывать, что я опоздал.
Действовать я начну сегодня же, немедленно.
Потому что сегодня — это все, что у меня есть. Завтра я оставляю лентяям. Я же не лентяй. Завтра и зло может стать добром, но я не зло. Завтра и слабый станет сильным, но я не слаб. Завтра и неудачник может преуспеть, но я преуспею сегодня, потому что я — не неудачник.
Действовать я начну сегодня же, немедленно.
Когда лев голоден, он отправляется на охоту, когда орла мучит жажда, он летит к воде. Звери действуют, потому что они хотят выжить. Меня тоже мучит голод и жажда, я жажду успеха и спокойствия. Но только делом я избавлю себя от бедности, слез, жалости к себе и страшных бессонных ночей.
Я НАУЧИЛСЯ ВЛАСТВОВАТЬ СОБОЙ И ВЫПОЛНЯТЬ СВОИ ПРИКАЗЫ.
И ДЕЙСТВОВАТЬ Я НАЧНУ СЕГОДНЯ ЖЕ, НЕМЕДЛЕННО!
Есть ли среди нас хоть один человек, который, когда постигает его беда или несчастье, не призвал бы на помощь Бога? Кто не воззовет к Всевышнему, когда встретится с горем, смертью, несчастьем или иным проявлением силы, неподвластной нам и недоступной нашему пониманию? Призыв и мольба — древние, глубокие инстинкты, и никто не знает, откуда пришли они. Но не было еще такого человека, который, столкнувшись со страшным горем, не обратился бы к Богу.
Если ты станешь махать руками перед лицом человека, он заморгает. Стукни по коленной чашечке, и нога дернется. Скажи кому-нибудь страшную новость, и он воскликнет: «О, Господи!» Почему? Тот же древний инстинкт движет его речью и чувствами.
Даже не очень религиозный человек признает, что в тяжкую минуту мы все непроизвольно зовем на помощь Бога. И это — одна из тайн нашей жизни. Все живое, включая человека, в трудный час зовет на помощь. Это — инстинкт. Но неужели Природа так глупа, что дав этот инстинкт и зверю и птице и человеку, не позаботилась о том, чтобы призыв о помощи, обращенный к Создателю, был услышан? Отныне я стану молиться, но просить буду только совета.
Я не стану просить у Всевышнего материальных благ, ибо я не хозяин, чтобы приказывать своему рабу подать мне то или другое. Я не буду просить ниспослать мне золота или чьей-либо любви, больших побед или мелочных успехов, здоровья или счастья. Только об одном я стану молить Бога — дать мне совет и вразумить, как мне следует поступить, чтобы достичь всего, что я хочу. И я уверен — на свою просьбу я получу ответ. Я буду просить Господа указать мне путь, и Он может указать его мне, а может и — нет. Но и во втором случае это тоже ответ на мой вопрос. Если ребенок просит у отца дать ему хлеба, но какое-то время не получает его, разве это не ответ?
Я стану молиться, испрашивая в молитве совета, как поступить. Молитва моя будет такой: