Тайная битва сверхдержав

Однако последовавшие за всем этим длительные переговоры не привели к подписанию какого-либо официального совместного документа. Американская сторона отказалась документально закрепить свое обязательство не нападать на Кубу, взятое в ходе переговоров в октябре 1962 года, хотя в последующие годы не нарушало его. США добились того, чтобы к категории «наступательного» оружия, подлежащего эвакуации с Кубы, были отнесены не только ракеты Р-12, но и бомбардировщики Ил-28. Вывоз советских ракет и бомбардировщиков проходил под визуальным контролем американской авиации, совершавшей облет судов, следующих с Кубы. Кризис формально завершился 7 января 1963 года, когда представители СССР и США, участвовавшие в переговорах, обратились с совместным письмом к Генеральному секретарю ООН. В нем говорилось, что, хотя обоим правительствам не удалось решить все проблемы, обе стороны считают достигнутую степень согласия между ними достаточной, чтобы исключить из повестки дня Совета безопасности ООН вопрос о карибском кризисе {468}.

В отношении американских ракетных баз в Турции Белый дом сдержал данное им обещание. Уже 29 октября 1962 года Макнамара отдал распоряжение о ликвидации установок ракет «Юпитер» до 1 апреля 1963 года. Позднее в том же году все американские ракеты средней дальности были вывезены из Европы.

Карибский кризис был порождением «холодной войны» и растущего противостояния двух сверхдержав за влияние в мире. В этом глобальном противоборстве любой локальный или региональный конфликт мог привести к всеобщей войне. А в реалиях тех лет это могло привести к третьей мировой войне с применением ядерных вооружений как решающего оружия победы. И именно карибский кризис показал, что ракетно-ядерная война не принесет победы ни одной из сторон: в ней не может быть победителя.

Через много лет, в 1989 году в Москве состоялся трехсторонний симпозиум (СССР, США, Республика Куба) по карибскому кризису. Вот как воспоминал дни кризиса участвовавший в работе симпозиума Р. Макнамара, с 1988 г. один из директоров Международного фонда за выживание и развитие человечества:

«Вечером 27 октября я выходил из Белого дома от президента. Был яркий осенний вечер. И я подумал: „Возможно, я никогда уже не увижу такого прекрасного субботнего вечера“. Должен сказать вам, что это ощущение отражало уровень кризиса, уровень напряжения в то время.

…Здесь, в Москве, мы узнали от кубинских представителей, что именно в субботу 27 октября вечером они были убеждены, что через два-три дня, либо в понедельник 29-го, либо во вторник 30 октября, будет совершено американское воздушное нападение на Кубу и начнется наземное вторжение на территорию их страны. Они также сказали, что были полны решимости сражаться до последнего солдата или до последней пули и что советские военнослужащие, находившиеся там, — сорок тысяч человек — тоже были готовы биться до последнего. По их оценкам, потери Кубы в живой силе составили бы 100 тысяч человек.

Но задумайтесь на минутку, даже если они правы в оценке возможных потерь, что само по себе было бы ужасно, задумайтесь над тем, закончилось бы все на этом? Конечно, нет! Конечно, Советский Союз ответил бы военными шагами где-то в мире и, конечно, Соединенные Штаты ответили бы военными мерами на советский военный ответ. И кто знает, до какой ступени продолжалась бы эскалация?

Я считаю, что именно в этом заключается опасность подобных ситуаций. В этом один из уроков карибского кризиса. В ядерную эпоху кризисное урегулирование стало опасным, трудным и непредсказуемым» {469}.