Тайная беременность. Девочка Громова

– Я тебе ничего не скажу, – лепечет тихо безжизненным голосом. Следующее слово выплёвывает с неприязнью и ненавистью: – Маньяк и насильник!

Что?

Я маньяк и насильник?

А не эта ли куколка вчера тряслась в оргазмах, м?

Раздражает.

– Садись, – цежу сквозь зубы.

Терпение, Громов, терпение.

Ярослава, если это она, конечно, даже не шевелится. Но Гриша ей помогает. Надавливает на плечи, сажает за стол. Та руку вырвать пытается, а он крепко держит, не давая снова встать.

– Отпусти меня, скотина, я кричать начну, – ого, в ход пошли угрозы!

– Кричи, – усмехаюсь, вспоминая вчерашние мычания и один протяжный стон. Член в штанах от одного воспоминания дёргается и вызывает ещё одну волну гнева.

Чёрт, пусть мои люди ошиблись. И всё-таки притащили мне проститутку, а не дочь друзей.

– Вряд ли тебе кто поможет.

Конечно, крики нежелательны. В ресторане есть ещё люди. Но хоть девица и отбитая на голову, кричать не станет. Если голова на плечах есть, то поймёт: что бы она ни делала – я всё равно впереди и потом найду её.

– Если ты тот опекун… Мне уже девятнадцать, и ничья помощь мне не нужна!

Думал, она старше.

Чёрт. Имя не говорит, но если знает о такой детали, как «опекунство», значит…

Твою мать!

Это что, получается, я вчера чуть не трахнул…

Твою мать дважды!

Подаюсь вперёд через небольшой столик. Пытаюсь рассмотреть тщательнее. Может, я свихнулся? Поэтому вижу в ней свою первую любовь, которую уступил другу?

Или, точнее сказать, она выбрала его, а не меня. – Перестань глазеть на меня, озабоченный.

– Следи за языком, соплячка, – пальцами касаюсь подбородка. Чёрт, как она похожа на свою мать… – Иначе мне придётся найти ему более правильное занятие, чем твой галдёж.

Распахивает ресницы.

Прекрасно помнит, что вчера было.

И самое, твою мать, поганое в этой ситуации, я хочу повторить.

– Что, потухла? – язвлю.

– Но ты же не будешь этого делать, – на её очаровательном лице расплывается победная улыбка. – Или совести нет? Плевать, кого нагибать, даже дочку… М-м-м, а кем тебе были мои родители? Друзьями?

Тихо выдыхаю. Горячий воздух выходит изо рта. Сдерживаюсь.

– Неужели ты так низок? Или тебе вообще плевать, кого трахать? Могу позвать одного своего дружка. Игорем звать. После вчерашнего ты стал самым натуральным пидо…

Осекается, услышав мой тихий выдох через нос. Клянусь, стул подо мной горит и вот-вот сломается от моего напряжённого тела.

– Гриша, отведи госпожу Державину в машину.

На слове «госпожа» ехидно улыбаюсь.

Если раньше она такой и была – при живых родителях, богатстве, то сейчас… Обычная балованная девчонка, которую я перевоспитаю. И начну с её поганого рта.

– Покажу своей подопечной, где её место, и как нельзя говорить с человеком, от которого зависит её дальнейшая жизнь.

Глава 10

Ярослава

Оцепенение не проходит до сих пор. Тот мужчина и мой опекун – один человек. И я не представляю, как дальше взаимодействовать с ним, почувствовав фейерверк из эмоций.

Не могу.

Закусываю сильно губу, едва не до крови, ощущая скребущее чувство под ложечкой. Не смогу сидеть с ним в одной машине. Особенно с его характером. И… желанием постоянно наказать меня.

Я могу только гадать, что он может сделать. Опять залезет ко мне в трусы? А судя по тому, как он серьёзно настроен меня перевоспитать, дело может дойти и до этого.

Но клала я на него то, чего у меня нет.

По пути к машине, направляясь по коридору ресторана, поднимаю голову на своего охранника и сипло шепчу:

– А мы можем зайти в туалет? – строю из себя недотрогу. – Писать хочу.

– От страха? – конечно! Как же без язвительной шутки! Какой хозяин, такие и подчинённые! – Потерпишь, пошли к машине.

Резко останавливаюсь. И не отрывая взгляда:

– Я. Хочу. В. Туалет, – повышаю голос, привлекая к себе внимание гостей ресторана. Плевать. Кто-то улыбается, кто-то пугается. Завидев это, мужик поворачивается к моему надзирателю.

– Босс? – окликает его. – Дамская комната.

Чуть не смеюсь.

Громов поднимает сердитый взгляд. Переводит его на меня. А мне улыбнуться хочется. Не доверяет мне, размышляя. Чуть хмурит брови. И коротко кивает, возвращая всё внимание на оплату своего заказа.

Что он там ел, кстати? На столике только пустые стаканы для бухла.

Ясно.

Отворачиваюсь, теряя интерес.

Мужик ведёт меня в туалет.

– У тебя две минуты, – запускает в кабинку.

– Я не в тюрьме, чтобы писать по времени ходить, – фыркаю и захожу в кабинку. Но двери закрывать не спешу. – Эй, иди на выход. Я не собираюсь писать при тебе. Знаешь ли, девочки не такие животные, как вы, мужики, и нам важно…

– Что? Мужик в женском туалете? – рядом через стенку слышится женский голос. Хвала всевышним! Я тут не одна! – Я сейчас же пожалуюсь администратору!

Да-да, добивай его, подруга!

– Блять, – шипит говнюк. Разворачивается, чуть не сшибая своими широкими плечами, и идёт к двери. – Ушёл я.

Но не выходит из комнаты. Только спиной ко мне поворачивается, останавливаясь у выхода.

– Время пошло, пошевеливайся.

Фыркаю, закрываюсь на замок. Осматриваюсь по сторонам и делаю вид, что всё нормально.

– Вот мужики пошли, да? – обращаюсь к девушке в кабинке по соседству. – Такие ревнивцы, по пятам ходят.