Тайна Змеиной сопки

– Нет, Тим. Если у нищего нет ни гроша, но есть надежда получить кусок хлеба, он перебьется, переколотится. Хуже всех на свете тому, у кого не осталось надежды. Если не во что верить и некого ждать, жизнь теряет свой смысл. Зачем тогда жить? Понимаешь?

– Понимаю, – прошелестел губами Тимоха, осознав, что разбередил в отце самую потаенную боль. Он и сам привык тосковать по матери молча, не выказывая своих чувств, пытался даже представить, что ее на свете не стало. Но мать все равно являлась в снах, ласковая и заботливая. И он прощал ей все-все, даже упорство, с которым мама не давала знать о себе столь долго.

Он подошел к отцу и обнял покатую спину, хоть и считал девчоночьими подобные нежности. Как-то само собой это получилось. И отец крепко-крепко прижал Тимоху к себе, будто оберегая от напасти. Тельняшка отца сладко пахла соляркой и йодистой терпкостью моря, неожиданно напомнив о том, как Тимоха едва не остался сиротой.

Три года назад, когда отец плавал на рыболовном сейнере, ночью он вышел на палубу и шальная волна смыла его за борт. Случилось это в нескольких милях от острова Итуруп. Как рассказывал отец, сначала он растерялся, но не помнит сам, как скинул резиновые сапоги.

На его счастье шторм уже утихал. Рассчитывать на то, что на сейнере быстро обнаружат его отсутствие, не приходилось. Оставалось лишь плыть к едва видневшейся полоске берега. Вода обдала холодом и вскоре отец почувствовал, что ноги стала сводить судорога. Это было как приговор. Все чаще окунаясь в воду с головой, он стал прощаться с жизнью, да вовремя вспомнил, что на поясе у него ножны, а в них – разделочный нож. Острием лезвия он ткнул в онемевшие мышцы, и они расслабились, судорога отпустила. Но вскоре все повторилось сначала…