Тайна жрецов майа

- Соберите оружие надсмотрщиков. - Каменотес задыхался от боли в груди - удар палицы пришелся прямо в ключицу. - Соберите оружие, рубила, палки. Мы пойдем на строительство к реке и освободим наших братьев!

Но никто не шелохнулся: голод и напряжение недавней битвы с надсмотрщиками и жрецами лишили людей последних сил. Все молчали, и только стоны раненых нарушали непривычную тишину в каменоломне.

- Вставайте! - крикнул Каменотес, превозмогая боль. - Иначе мы погибнем!

Пошатываясь, он поднялся, опираясь на огромную палицу, принадлежавшую убитому им старшему жрецу-надсмотрщику, и направился к дороге. И люди пошли за ним. Впервые им было так легко и приятно шагать по широкой тропе, спускавшейся к реке среди непроходимых зарослей тропического леса. Усталые ноги с каждым шагом двигались все быстрее. Лесная прохлада и свежий аромат зелени вселяли бодрость и уверенность. А главное, рабы не слышали больше яростных окриков ненавистных жрецов, свиста плетей надсмотрщиков - впереди ждала свобода!

Ни о чем заранее не договариваясь - их не учили держать военный совет перед боем, - они выскочили из леса нестройной толпой и молча рассыпались на широкой, выложенной ровными камнями площади, как рассыпаются на земляном полу крестьянской хижины зерна спелого маиса.

Через час все было кончено. Ни один жрец, ни один надсмотрщик не остался в живых. Ярость восставших обрушилась и на богов: каменные изваяния, стелы с изображением богов, правителя и жрецов погибли под их ударами.

На строительстве оказалось немного запасов еды - ее берегли для себя жрецы и надсмотрщики. Восставшие разделили их между собой поровну.

А когда стемнело, на площади запылали веселые языки костров. Все думали об одном: что делать дальше? Постепенно они стали сходиться туда, где на широкой террасе у подножия большого храма с тремя низкими входами сидел у костра Каменотес. Никто не выбирал его вождем, но все тянулись к нему: он первый осмелился поднять руку на ненавистных жрецов, он привел сюда людей с каменоломни, значит, боги вручили ему судьбу этих обездоленных.

Каменотес видел, скорее ощущал, как в ночной темноте двигались к его костру братья по страданиям, товарищи по борьбе. Он слышал их взволнованный говор, тревожное дыхание и ясно понимал, зачем они пришли. Он знал, какой ответ нужно дать этим людям; он не сомневался в правильности своего решения.

Каменотес встал.

- Братья! - Широкая площадь, окруженная каменными дворцами, многие из которых не были еще достроены, поглотила его голос. Ему показалось, что его никто не услышал, и он крикнул еще громче: - Братья! С первыми лучами солнца мы пойдем на логово Спящего Ягуара! - На мгновение он умолк, может быть ожидая, не покарают ли его боги за то, что он назвал логовом их священную обитель.

И вдруг откуда-то издалека, из непроглядной тьмы сельвы, расстилавшейся кругом на тысячи полетов стрелы, прилетели отчетливые слова: "...логово Спящего Ягуара".

- Мы уничтожим жрецов и знать! Небо прокляло их! Слушайте!

И эхо повторило: "Небо прокляло их! Слушайте!"

Каменотес

Странные, противоречивые чувства владели Каменотесом.

Еще совсем юношей во время набега на одно из селений города Спящего Ягуара он был схвачен воинами, поджидавшими в засаде кочевников-грабителей. Его жестоко избили - как он только выжил? - и вместе с другими пленными, уцелевшими от побоища, продали в рабство. Так он оказался на тяжелых строительных работах: таскал каменные глыбы, рубил плиты в каменоломнях, дробил, превращая в муку, обожженный известняк и снова впрягался в длинные упряжки толкачей. Каторжный труд пожирал все физические и духовные силы: жрецы и надсмотрщики старались превратить рабов в послушную рабочую скотину, безмолвную, лишенную всяких надежд на свободу. Но непосильный труд, постоянное недоедание и частые побои не могли убить в молодом рабе чувство смертельной ненависти к жрецам и знати, ко всему, что связано с городом Спящего Ягуара. Эта ненависть с каждым годом крепла, придавая силы истощенному и истерзанному телу.

Но жрецов и охранявших их стражников и воинов было слишком много в городе Спящего Ягуара. Они казались ему хитрыми и могучими щупальцами гигантского чудовища, которым не было счета, умевшими вовремя предугадать любые попытки рабов вырваться на свободу. Должно быть, он так бы и погиб на одной из строек, забитый насмерть надсмотрщиками или раздавленный каменной глыбой, как умирало большинство его братьев по неволе, если бы в его судьбу однажды не вмешался случай.