Тайна визиря Шимаса

Халида подняла на мужа глаза, и у Шимаса перехватило дух. О, эти преданные глаза, эта прекрасная душа! Да, Халида сделала для него куда больше, чем думала. В полумраке стерлись воспоминания о всем прошлом, и лишь она, отчаянная и преданная, и он, безумный мститель и влюбленный глупец, остались во всем мире. Удивительная горячая волна благодарности затопила его разум и внезапно переросла в вожделение, какого Шимас и не ожидал от себя. Он схватил девушку в объятия и поцеловал. Она тут же обвила его руками, и их сердца неистово забились от возбуждения. Она приникла к нему, и ею овладела сильнейшая жажда любви. Его губы прижались к ее губам. Они искали, просили, умоляли, вытягивали из нее отклик на его призыв. Халиду поглотила его страсть. О, она и не предполагала, что робкий язычок пламени светильника в старой лампе на пороге опочивальни сотворит такое чудо.

Она была вся в огне. Его язык вошел в ее рот, и она играла с ним, сосала и пощипывала нежно и возбуждающе.

Она была неистова и требовательна. Она прошептала ему на ухо:

– Вот это и есть моя сказка!

– Любимая, я не могу благодарить тебя вслух. Все слова мертвы. Но я не задержусь с ответом.

– Мой Шимас, как же мне плохо без тебя!

Шимас ничего не ответил, лишь в глубине его глаз зажглось нежное, предназначенное только ей сияние. Он обнял ее и этого простого прикосновения было довольно, чтобы силы почти оставили ее.

Она не протестовала, когда он распустил шнуровку жилета, а потом и снял его совсем. Вслед за жилетом пала к ее ногам длинная рубаха из тончайшего батиста. Халида стояла, слегка дрожа, но отнюдь не от холода, ибо в опочивальне было тепло и уютно. Шимас отступил назад, любуясь женой и ее совершенным телом. Не произнося ни слова, он снял платье и отбросил его в дальний угол. Легкая улыбка коснулась ее губ, когда такое прекрасное, хорошо знакомое ей тело вновь предстало перед ней. Она протянула руку и с каким-то новым, удивившим ее саму чувством, принялась гладить его грудь. Их взгляды встретились, и он тоже улыбнулся.

– Кто будет первым, любимая? – мягко спросил он.

В ответ она лишь молча распустила тяжкий узел волос на затылке. Черная волна хлынула вниз.

У него перехватило дыхание, когда он увидел ее такой, какой дано видеть возлюбленному свою прекрасную любимую. Протянув к ней руки, он медленно привлек ее к себе и заключил в объятия. Он стоял, прижимая ее к себе, ощущая тепло ее тела, просто наслаждаясь ощущением ее близости. Она не двигалась в кольце его объятий. Он нежно гладил волосы, наслаждаясь их шелковистыми прикосновениями и купаясь в волнах прекрасного аромата, и от волшебной тяжести его ладони по ее телу пробегала восхитительная мелкая дрожь.

Халида сделала движение, чтобы освободить руки, и они медленно заскользили вверх по его широкой груди. Потом ее пальцы остановились, и она стала гладить мягкие волоски, которые покрывали его грудь. Он терпеливо переносил это восхитительное раздражающее движение, пока игра наконец не утомила ее. Ее руки скользнули вверх и обвили его шею.

Она подняла голову и посмотрела ему прямо в глаза. Они слились воедино. Неистовая страсть вспыхнула между ними. С тихим возгласом он наклонил голову и вновь завладел ее ртом. С нежным вздохом она покорилась ему, ее губы смягчились под его губами.

Вместе они упали на колени, все еще держа друг друга в объятиях. Они целовались и целовались, пока она наконец не отняла губы и не рассмеялась, задыхаясь.

Он признался:

– Я не могу насытиться тобой, любимая!

Она тихо ответила:

– О, мой прекрасный! И я не могу насытиться тобой. Мне все время кажется, что ты лишь телесно здесь, со мной. Что душа твоя столь далеко… И я боюсь, что вскоре у меня недостанет сил, чтобы удержать здесь, подле себя, твое тело.

Шимас покачал головой.

– О нет, прекраснейшая! Твои объятия для меня слаще целого мира. И только здесь, рядом с тобой, я могу быть настоящим, живым человеком. Только подле твоих ног я превращаюсь из коварного царедворца в обычного человека, к тому же без памяти влюбленного в собственную жену. Здесь я живу. А там… – Его лицо омрачилось. – Там я пытаюсь кому-то что-то доказать, чего-то несбыточного добиться. Там – мое поле боя, а тут… О, тут моя тихая пристань.

Легкая тень беспокойства легла и на ее прекрасное лицо, и он почти застонал:

– Халида, неужели так будет всегда? Неужели лишь в тиши твоих объятий смогу я оставаться самим собой?

Она обвила его руками и прижала к себе.

– О нет, мой прекрасный! Вскоре ты везде будешь самим собой. Совсем скоро…

– О, большего я и не хочу… Но… – Тут его глаза блеснули, и Халида с удивлением увидела, что исчез усталый царедворец, а рядом с ней появился удивительно сильный и удивительно пылкий любовник. О, это было воистину колдовское превращение, достойное и этих стен, и обещанной сказки. – Но как же быть с твоим обещанием?

– О-о-о… Теперь замолчи, Шимас! – приказала она и, притянув к себе его голову, припала устами к его устам в долгом и нежном поцелуе.