Тайна Тюдоров

– Да, и ему надлежит прислуживать моему брату Роберту – оскалился Гилфорд. – Прескотт, тебе неплохо бы объясниться.

Я открыл рот, но не смог выдавить ни слова. Джейн Грей пристально смотрела на меня. Неловко дернувшись, я стащил с головы шляпу и поклонился:

– Миледи, умоляю простить, если я побеспокоил вас.

Глядя на нее сквозь упавшие на глаза волосы, я увидел, как на щеках Джейн проступили пятна слабого румянца.

– Ваше лицо мне как будто знакомо, – с запинкой произнесла она, словно сомневаясь. – Я не могла видеть вас прежде?

– Полагаю, нет, миледи, – тихо ответил я. – Я бы не смог забыть подобного.

– Ну, про свои хваленые манеры ты уж точно не забыл, – оборвал меня Гилфорд. – Сию же минуту ступай принеси нам что-нибудь выпить, пока я не приказал высечь тебя.

Как я и опасался, его громкий голос привлек внимание окружающих. Елизавета поднялась с кресла и направилась к камину. Впрочем, ее уход был не так страшен, как неотвратимое теперь появление леди Дадли. Мне, точно клещами, сдавило грудь. Правдоподобного объяснения моего пребывания среди знати не было; скажи я, что разыскиваю Роберта, это звучало бы слишком неубедительно даже в моих устах. Я отвешивал леди Дадли низкий поклон и размышлял над бесславным концом всех моих начинаний.

– Что-нибудь произошло, дорогая моя? – спросила леди Дадли, обращаясь к Джейн.

Взгляд ее холодных зелено-голубых глаз скользил по мне, но она словно не видела мою склоненную фигуру.

– Надеюсь, этот слуга из нашего дома ничем не побеспокоил вас? Он, очевидно, не вполне понимает, где его место.

– Да, – радостно поддержал ее Гилфорд. – Матушка, пусть он больше не тревожит нас.

Я украдкой посмотрел на Джейн, которая, кусая губу, переводила взгляд с Гилфорда на свою будущую свекровь. Мне показалось, что больше всего на свете ей хочется сейчас исчезнуть.

– Он… он…

– И что же он? – подхватила леди Дадли. – Говорите, дорогая.

Джейн поморщилась. Метнув извиняющийся взгляд в мою сторону, она пробормотала:

– Мне показалось, я где-то встречала его. Я ошиблась. Простите.

– Тут не за что просить прощения. Ваши глаза, должно быть, совсем утомлены этим бесконечным чтением. Вам непременно нужно давать себе отдых. Иначе это плохо кончится. А теперь прошу извинить меня.

Я чуть не вскрикнул от неожиданности: пальцы леди Дадли, как клещи, сомкнулись на моем рукаве. Она оттащила меня в сторону и, не утруждая себя вводными фразами, спросила:

– Где, скажи на милость, сейчас Роберт?

У меня пересохло в горле.

– Я думал, лорд Роберт…

Бесполезно. Я едва мог говорить с ней, не то что лгать, глядя в глаза, и так было всегда. Я часто задумывался, почему герцогиня приняла участие в найденыше, ведь было очевидно, что она терпеть меня не может. Потупив взор, я приготовился принять постыдный конец моей быстротечной службы при дворе. Такие нарушения этикета не прощаются. Если повезет, я до конца дней своих буду скрести ее псарню.

Но прежде чем она снова заговорила, раздался пронзительный визгливый голос:

– Что за шум у вас здесь?

Об пол дважды ударила трость, набалдашник которой сжимала толстая рука с кольцами.

– Говорите немедленно!

Я отскочил. Леди Дадли застыла, затем ее губы искривились в знакомой улыбке. Она обернулась ко мне:

– Ну что ж, пойдем. Похоже, ее светлость герцогиня Саффолк желает видеть тебя.

Глава 7

Я шел за ней, и комок стоял у меня в горле. Когда мы приблизились, расположившаяся у камина Елизавета посмотрела на меня, но в ее взгляде не было и тени узнавания.

– Встань на колени! – прошипела мне в ухо леди Дадли. – Герцогиня Саффолк – дама королевской крови, дочь младшей сестры нашего короля Генриха Восьмого. Ты обязан выказать ей должное почтение.

Я повиновался. На массивных коленях свернулся спаниель в красном кожаном ошейнике с драгоценными камнями. Пес негромко поскуливал. Медленно подняв взгляд, я увидел богато украшенный корсет и юбки размером с паруса. На груде подушек уютно устроилось чудовище.

– Ее светлость Фрэнсис Брэндон, герцогиня Саффолк, – пропела леди Дадли. – Ваша светлость, позвольте представить вам оруженосца Прескотта. Он только что прибыл ко двору, чтобы служить моему сыну.

– Оруженосец? – В голосе герцогини звучала учтивость, ненадежная, как осенний лед. – Что ж, не доводилось мне видеть простолюдинов, умеющих так кланяться. Встань, мальчик. Дай взглянуть на тебя.

Я выпрямился. Стальные глаза герцогини буравили меня насквозь. Вероятно, некогда она была хороша собой, но праздность и чревоугодие сделали свое дело. Следы былой красоты еще угадывались в потускневших рыжеватых волосах, закрученных в немыслимую прическу, в четком орлином профиле и в нежной прозрачной коже, упругой и белой, без признаков морщин и изъянов.

Но больше всего завораживали ее глаза: жестокие, оценивающие, пугающе проницательные, выделяющиеся на бесстрастном лице – они выдавали в ней тирана, самого деспотичного, какой только может появиться среди облеченных властью.