Тайна судного дня

С течением времени Рутре это надоело, и он решил оставить эту службу, так как это было связано с риском для жизни и опасностью для свободы. Платили неплохо, но деньги как приходили, так и уходили. Никакого серьезного заработка. Дни и месяцы проходили по типу «жизнь – малина», можно гулять в свое удовольствие. В тот момент, когда он решил, так сказать, с этим «завязать», ему поступило предложение, от которого он не смог отказаться. В системе, в которой он был, не бывает бывших, поэтому уйти просто так было нельзя. Дешевые просьбы ему не хотелось выполнять; продвижение по карьерной лестнице тоже не светило, потому что там надо было служить, выполнять задания. В стране происходили изменения, и окружающая действительность сулила очень даже неплохие перспективы. В общем, Рутра был на перепутье. И тут, откуда ни возьмись, появился Александр Иванович.

Александр Иванович был старый, закаленный боец с наградами и ранениями. У него не было одного глаза, вместо него был протез. Он никогда не рассказывал, что произошло с ним, но сослуживцы шептались, что ему этот глаз удалили добровольно, что вместо глаза там спецустройство. Говорили, что вместо глаза у него искусственный глаз, вернее, прибор с функцией съемки, фотографирования, рентгенограммы и сканирования.

Александр Иванович назначил неофициальную встречу.

– Мы думали, ты обиделся.

– Это почему вдруг?

– Ты долго был нелегалом. Обычно после загранки бойцы возвращаются и получают чин и звание в штабе.

– И что мне светит?

– Получишь подполковника досрочно и статус по грифу секретности.

– Какой?

– Начальник аналитического центра на сверхсекретном объекте и доступ к гостайне.

Не верить Александру Ивановичу у Рутры не было оснований, да и не шутил он никогда, тем более так, но Рутра все-таки насторожился. Он знал, что в такие центры попадают или по «наследству», или за очень большие заслуги. Проверка тех, кто работал в спецсекретных центрах, шла с самого рождения, да и не только их самих, а как говорится – всей подноготной.

– Я хочу, чтобы ты знал: в системе проблемы, система хочет нового бойца, с абстрактным мышлением.

На это Рутра ответил, что это для него не новость.

– Я уже в системе.

Он знал, что Александр Иванович знает, что он в системе.

– Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду. Я хочу, чтобы ты попал в первый круг, а еще получил повышение.

– Это какой круг?

– Тот, в который входят особые. Ты прекрасно понимаешь, что оттуда выхода нет.

– Это «аквариум»?

– Вроде того. Надо с тобой съездить в центр А. Я уже переговорил с кем надо сегодня. За тобой давно наблюдают. Но учти, ты попадешь в самый-самый центр. Я назначил встречу рано утром.

***

Они подошли к двери кабинета, на котором висела табличка с надписью: НГЦОИ. Александр Иванович постучал и не стал дожидаться ответа. Они зашли в комнату. Там сидел бодрый дедушка лет шестидесяти.

– Добрый день, Юрий Васильевич! – приветствовал его Александр Иванович.

– О-о-о, какие люди! Добрый день, Александр Иванович! Я ждал вас, ждал, – сказал он, подошел к нему, и они обнялись, крепко пожав друг другу руки. – Присаживайтесь.

На стене кабинета была огромная панель, на которой ячейками были показаны изображения с камер наблюдения, в том числе весь путь, что прошли Рутра и Александр Иванович, несколько постов охраны с подобными экранами и множество самых разнообразных видов с поверхности, от кабинетов и фасадов зданий до участков леса, тундры и космоса.

– Вот, познакомься, – сказал Александр Иванович и показал на Рутру. – Рутра Тигрович Пасхов, это и есть он.

Юрий Васильевич улыбнулся, посмотрел пристально на Рутру и сказал:

– Что, был нелегален?

– Был, – ответил Рутра.

– Под какой фамилией? Или эта понравилась, решил оставить? Имя, отчество те же?

Рутра молчал. За годы он многое понял, а именно то, что та система, в которой он находился, – это не то, что представляют о ней рядовые граждане, и не то, что они представляют о спецслужбах. Он был в системе, где надо было скрывать правду даже от самого себя. Иногда он так вживался в роль, что ему казалось, что он и есть тот человек, легенду которого он носил. Юрий Васильевич пока был для него чужим человеком. Кроме того, весь этот случай мог быть очередной проверкой.

Рутра сделал удивленное лицо, будто не понимал, о чем идет речь.

***

– Суть в чем сейчас в мире, знаешь? Мир уже не тот, и ты прекрасно знаешь, что никто никого убивать не хочет. Хочется покоя, все хотят быть богатыми, наслаждаться жизнью. Все поняли, что нет никакого смысла бомбить друг друга и уничтожать, потому что, во-первых, самому будет хуже, во-вторых, нет гарантии, что ты кого-то уничтожишь, а сам останешься целехонький, а в-третьих, рисковать никому не хочется. Даже если есть надежные данные. В-четвертых, даже если ты уничтожишь кого-то, то ты уничтожишь потенциального клиента. Все хотят делать бизнес, гулять, бухать, наслаждаться жизнью, поэтому теперь война идет здесь! – и он ткнул в монитор.

– Что это? – спросил Рутра.

– Это, дорогой мой, пульс планеты.

– Что за пульс планеты?