Тайна спятившего компьютера

— Ну, знаешь… — у меня прямо челюсть отвисла. — Во-первых, компьютер — машина, а не живое существо, и всякие там чувства, предчувствия, привязанности и прочее испытывать не может… а то, что с ним было — вирус, просто вирус! Компьютерный вирус, понимаешь, который тоже не живой, а… ну, сбой в электронике, понимаешь, который распространяется от одного чипа к другому. И когда этот сбой записывается на дискету, то компьютер перенимает его вместе со всем содержимым дискеты, так? И, во-вторых, как можно доказывать невиновность Степанова, если его на месте преступления взяли, во время крутого наезда, а потом и дополнительные доказательства нашлись. Не знаю, насчет Коня там или не насчет Коня, но то, что при обыске в его офисе нашлись улики, что он причастен к ещё каким-то преступлениям и ещё в чем-то виноват — это наверняка. Степанов крепко влип, и ему не поможешь. Пусть его адвокаты отдуваются. Да и откупится он в крайнем случае, вот увидишь. А нам соваться… это все равно, что зайцы полезли бы медведя защищать. Нам в это дело влезать никак нельзя!

— Не скажи! — яростно заспорил Ванька. — Тут многое можно придумать. Смотри, если это была подстава, вся история с мужиками на рынке, и если там запись разговора велась, то мужики сами могли вести разговор так, чтобы любая фраза Степанова выглядела угрозой. Ну, например, Степанов им говорит: «Вы что, спятили, мужики? Хотите всех других торговцев разорить? Я такого не позволю! Нравится вам торговать задешево — торгуйте не на рынке, в другом месте!» Нормальная ведь фраза, да?

— Нормальная, — согласился я. — Ничего преступного в ней нет. Но это все твои домыслы. Я на что угодно поспорю, что разговор шел совсем иначе!

— Еще бы не иначе! — хмыкнул Ванька. — И Степанов, и эти мужики наверняка употребляли много таких слов, которых детям даже слышать нельзя, не то, что произносить! Я тебе смысл пытаюсь показать, смысл! В общем, если Степанов произносит такую фразу, а мужики отвечают, что мы твоих угроз не боимся и, вообще, в отличие от прочих незаконную дань тебе платить не будем, поэтому и можем торговать дешево, не взвинчивая цену, то после такого ответа и фраза Степанова начнет выглядеть преступной! Ну, по общему смыслу разговора, понимаешь?

Я пожал плечами.

— Если так, то любой адвокат отмажет Степанова, в два счета доказав, что ничего криминального он не говорил, не делал, и что перед ним ещё извиниться должны за незаконный арест. Нет, я думаю, там есть другие улики, поувесистей.

— Это неизвестно! — уперся мой братец. — И потом… Ты сам говоришь, что обалдел, когда компьютер взял и выделил слова «арестовали Степанова» так во время, будто совсем разумно тебе отвечал! Можешь что угодно говорить, но, я уверен, компьютеры — это не просто машины! И ещё потом… Ты сам сказал, что в этом графике и в этих цифрах есть что-то странное, во что ты никак не врубишься, как это может быть!.. Ты говоришь, что спорить готов — а я тоже поспорю на что угодно, что в этих странностях доказательство невиновности Степанова! И… Ну да, конечно, Степанов, он и бандит, и всякий такой-сякой бывает, но, во-первых, мы от него ничего, кроме хорошего, не видели, и этот компьютер он нам подарил, и, во-вторых, если он не виновен, а его подставили люди, которые ещё в десять раз хуже него, из-за всяких их разборок между собой, то просто необходимо восстановить справедливость! И неважно, ради кого эта справедливость восстанавливается, ради Степанова или ради кого другого! И ещё потом… Со Степановым мы нормально живем, он и сам пообтесался, вон, заводы и всякое другое затевает, людям работу дает, и с милицией утряс отношения, и во всем районе спокойно, а если это на его место какие-то другие бандиты ломятся то ведь всем будет хуже, и нам, и городу, и всему району. Они по таким понятиям все решать начнут, что закачаешься!

— Ничего, — сказал я. — Миша их быстро усмирит.

— Вот к Мише я и хочу поехать! — заявил Ванька. — Прямо сейчас, только позавтракаю!

— Ага, — ехидно возразил я, — Мише только и есть дело, что до тебя, по такому идиотскому поводу, и тем более в выходной!..