Тайна Спящей Охотницы

Лев Константинович тоже изменился. В нем не видно было той зловещей, тяжеловесной властности и той жгучей радиации спокойствия, что заставляла цепенеть всё вокруг, даже молекулы воздуха… И все движения его стали другими. Теперь он мог бы сочно изобразить семейного Деда Мороза на Новый Год, только нацепи на него красную шубу с шапкой и пышную снежную бороду. Был он как будто очень доволен жизнью и встречей с Китом. Подтвердил он свой вид вот чем: отдал Киту честь, изящно взяв под козырек и этим не уронив ни капли своего исконного превосходства над всем миром и над Никитой Демидовым в частности. И сказал он с медовой миролюбивостью Деда Мороза:

- Никите Андреевичу наше самое высокое почтение!

Ту руку, которой он честь отдавал, Лев Константинович протянул к темному проему, подавая ее… кому?

И вот тут Кит впал в кому с открытыми глазами!

Аристократически изящно опершись на руку злодейского полковника царской охранки, из «Петровны» вышла Лиза!

Подросшая, обогнавшая по возрасту Кита. Такая невероятная в своем зимнем пилотском прикиде, с пышным енотовым мехом на воротнике и широких отворотах огненно-рыжей куртки, в таких же вызывающе рыжих сапожках с маслянистым отливом. Такая прекрасная - со сжигающим издали блеском темных очей и старинной, но короткой, волнистой и безупречно вороненой прической. Она была теперь похожа… на кого? Потом бы Кит сказал, что, наверно, больше всего – на далекую принцессу Амидалу из старых «Звездных войн». Но это потом, а сейчас Кит был в коме.

Лиза улыбнулась ему издали так виновато и печально, как должен был первым улыбнуться ей сам Кит. Но он был в коме. Сознание его съезжало в одну сторону, а крыша в другую. Только забор позади оставался ему другом в эти мгновения, подпирал его в лопатки и будто шептал: «Держись! Держись, старик, на ногах. Не падай, не позорься!»

Математический мозг Кита не верил, не воспринимал такие слагаемые, суммы быть никакой не могло! Как?! Лиза и этот старый злодей, который целил в нее тогда и стрелял же! Стрелял! Вот она, та картинка, как живая, как кадр из фильма, в памяти коматозного Кита: на крыше соседнего дома стоит злодей и прихвостень Председателя земного шара и целится в нее же, Лизу, из револьвера. И даже стреляет… а Кит подставляет себя, и щелкает по нему настоящая пуля, как пулька рогаточная… Что там говорил Жорж?! Что-то про «своё дело» у Лизы?!

Старый злодей, тем временем, мило улыбался… держал злодейскую паузу и, наконец, не выдержал.

- Вы бы здоровались поживее, - сказал он нестрого, со скидкой на взаимное смущение влюбленной и потерявшей разум молодежи. – Неровен час, еще один болид-метеор нам на головы свалится, вот уж тогда вовсе не поздоровится!

Крутая княжна-летчица совсем смутилась, хотя и была теперь старше Кита. Она опустила глаза, но справилась с собой, подняла носик, куснула губку и…

- Кит, здравствуй!.. Прости, что так вот внезапно… - проговорила она издали.

И голос ее стал ниже и взрослее, что Кита сначала добило… А потом ее слова будто осветили глубины сознания Кита и вывели его из комы.

- Я-то что. Надо Жоржа вытаскивать. Его увезли эти... Он ранен, - высказал Кит главные свои тревоги, не погубленные комой.

Лиза заморгала… и вдруг словно засветилась, впервые узнавая настоящего Кита.

- Дельное предложение, молодец! – поддержал его Лев Константинович. – Нынче же этим займемся. Нам сверху все было видно. Рана явно легкая и терпимая… К тому же, слышно из будущего, княжич Георгий там еще наследит, так что живой покуда останется… Между тем, первым делом необходимо было обеспечить полную безопасность вам, Никита Андреевич. Ибо вам пока грозит куда большая опасность, нежели княжичу Георгию… А теперь – пора на взлет. Надеюсь, вы идти можете, хотя вас и расстреляли насмерть по здешним понятиям. Однако ж ноги вам большевики вроде не повредили…

Последние слова были сказаны явно с обидным, но и целительным намёком.

И вправду, ноги у Кита вдруг сами разогнулись, коленки отвердели, кома совсем кончилась, и он двинулся навстречу новым судьбам.

Княжна казалась куда меньше готовой к судьбоносной встрече, о которой, в отличие от Кита, несомненно знала заранее. Она вглядывалась в Кита, бледнела, улыбка ее трепетала, словно мотылек, угодивший в паутину и страшащийся вот уже совсем близкой участи… Кажется, она жутко колебалась: поцеловать друга в щеку или нет, приобнять… или как?

А Кит уже не боялся, что, подойдя к княжне, окажется перед ней еще не доросшим пацаном – и буквально на полголовы ниже. Целый учебный год он мечтал об этой встрече и собирал на нее всякие душевные силы. Вот он подойдет к бледной княжне и сам – первым! – поцелует ее! Первый раз в жизни! По-настоящему! Вот это будет круто!

А что получилось?...

- Привет! – только и сказал он, чувствуя, что губы его немеют, как в кабинете стоматолога, после укола в десну. – Классно выглядишь…

- И ты! – опять виновато улыбнулась княжна.