Тайна Самбатиона

ПРЕДЫСТОРИЯ

Самбатион, волшебная река библейских преданий, укрывшая за собой пропавшие колена Израилевы. Отгородившая их от остального мира стремительным потоком песка и камней она бушует шесть дней в неделю, успокаиваясь только в субботу. Но и в этот святой день стена огня по берегам реки не позволит нечистивцу перейти ее и нарушить покой укрывшихся за ней. Лишь в назначенный срок утихнет ее бурное течение, и потерянные колена смогут вернуться в вечный Иерусалим, на землю, данную им когда-то Богом Израиля.

В общем, как-то так. Что это? Реальная река? Поэтический образ? Религиозное видение? Две тысячи лет не утихают споры о реальности и местонахождении Самбатиона. Кто только не выдвигался в претенденты: Днепр, Дон, Ганг, Амударья, неведомая река в Китае. Возникла и захирела версия, что это вообще не река, а метафорическое описание вулканического извержения, но захирела лишь потому, что поблизости не нашлось достойного вулкана.

Лишь избранные ведали дорогу туда, и знающий ее мог за десять дней дойти от гробницы Великого пророка Иезеекиля под Вавилоном до берегов Самбатиона. Остальные же искали Самбатион в Африке, Азии, Европе и даже Южной Америке. Некоторые ищут до сих пор.

Первый раз в моей жизни Самбатион мелькнул в очень ранней юности, но, как потом выяснилось, это не прошло бесследно. Наверное, начать следует именно с того момента.

Бабушка очень не любила разговоры о своем еврействе. Пережив царские погромы, революцию, гражданскую и Отечественную войны, борьбу с космополитизмом и прочее, она была убеждена, что внуку всего этого не надо. Зачем ему такое горе? В Советском Союзе значительно спокойнее было быть русским. Поэтому о своих родственниках она рассказывала редко, мало и неохотно, тем более, что в живых практически никого не осталось - почти все были убиты во время фашистской оккупации Ростова-на-Дону.

Но, тем не менее, какая-то информация о прадеде просачивалась. Так постепенно я узнал, что в Ростов семья приехала в конце 19-го века из Шклова, звали его в действительности не Роман, а Рувим, был он аптекарем, сильно болел, но активно участвовал в жизни Ростовской синагоги. Крайне редко на бабушку находили приступы откровенности, и в один из таких моментов я узнал о его хобби (точнее я тогда решил, что это хобби) - он искал легендарную реку Самбатион, за которой скрылись исчезнувшие колена древнего Израиля.

- А зачем? - спросил я, и бабушка, видимо, чем-то отвлекшись, задумчиво ответила: он хотел восстановить нарушенную цельность мира. В этот момент сознание очнулось, и приступ откровенности закончился. Дальнейшие расспросы упирались в стереотипные ответы, что это что-то из иудаизма, а что она и сама толком не знает, а к тому же еще и помнит плохо.

Я был тогда в классе 8-9-ом, увлекался естественными науками, собирался стать биологом, был убежден, что мир и так объективен, целен и познаваем, и на подробностях, честно говоря, не настаивал (о чем сейчас крайне жалею). Но помню, что величие замысла меня впечатлило. Согласитесь - восстановление нарушенной цельности мира - в этом есть благородное безумие!

Шли годы, благодаря бабушкиным стараниям, я счастливо миновал период становления национального самосознания, закончил университет, занимался эволюционной генетикой пшеницы, крутился в ростовском творческом андеграунде среди художников и поэтов, сам что-то писал, но в этот момент «Советская власть приказала долго и бестолково жить», и национальное самосознание меня догнало.

Виноваты ли в этом газеты, телевидение или «сарафанное радио» уже и не вспомнить, но осенью 91 года, когда в Ростове был широко анонсирован митинг общества «Память», бабушка твердо решила, что это обязательно закончится еврейским погромом. Все мои доводы пропали втуне. Мне был предъявлен ультиматум: или я рано утром везу ее прятаться к старой заводской подруге на другой конец миллионного города, или она совершает этот марш-бросок сама. Воображение услужливо нарисовало картинку уже плохо передвигающейся 83-х летней старушки в переполненных утренних автобусах (такси бабушка не признавала как класс явлений). И проклиная все на свете (в первую очередь, это чертово общество «Память»), я повез свою еврейскую бабушку в ее неожиданный галут.

Где-то тем утром, в безумной толкотне ростовских автобусов, спасая свою бабушку от привидевшегося ей погрома, я и осознал себя евреем. Выбора не было: или я тоже еврей, или я должен наплевать на свое детство и юность.

Потом бабушка умерла, и, разбирая ее бумаги, я наткнулся на очень детальную автобиографию, написанную ей, видимо, сразу после войны. Я не знаю, зачем и куда она ее писала, но в ней была довольно подробная информация о ее родителях. Уехав из Ростова в 1936-м году, они пожив немного в Сальске, Пролетарске, Ипатово и Буденновске, добрались до Пятигорска, где и погибли во время войны.