Тайна сабаев

Наконец, Холдон отвернулся от далёкой горы, из-за которой должен был вот-вот показаться Ярк, и направился к входу в пастою праматери Мары. За ним тесной группой проследовали все гуры, и Ллой в их числе. Холдон поднял с каменного пола череп с яграми и не выпускал его больше из рук. Он стоял на месте и что-то постоянно шептал, возможно, обращался к Маре с приветствиями, а может, просил у неё разрешения войти. Ллой проголодался, ведь прошло уже довольно много времени с тех пор, как все они поели. Однако апшелоки-охотники, казалось, забыли о голоде, они сосредоточенно топтались за спиной вождя, тоже что-то нашёптывая, и вводили себя в транс. Молодые гуры от них не отставали. Гуабонг смотрел на поведение сородичей, он понимал, что они таким образом готовят себя к встрече с таинственной Марой – их праматерью, но не знал чем заняться самому. Чтобы не отличаться от других, он тоже начал переминаться с ноги на ногу, пытаясь представить себе, что ожидает его внутри горы, представить, как выглядит Мара. Когда на каменную стену упал первый луч восходящего Ярка, Холдон шагнул внутрь жилища праматери сабаев, держа перед собой на вытянутых руках череп с яграми. Он исчез в тёмном чреве жилища. За ним один за другим растворились во мраке гуры, что до этого стояли впереди Ллоя. Гуабонгу пришлось совладать с собой, чтобы побороть свою нерешительность, когда настала его очередь войти в пастою. С первого же шага он почувствовал необычный запах, что сразу окружил его. Поначалу дышать было трудно, но после нескольких вдохов всё изменилось – почувствовалась какая-то лёгкость и радость. Впереди в темноте на фоне едва различимого далёкого свечения маячили фигуры идущих первыми гуров. Воздух вокруг казался плотным, и идти сквозь него было так же трудно, как сквозь воду, хотя ощущался прилив бодрости и сил. Может быть, от волнения Ллою всё это только казалось. Шаг за шагом свечение впереди становилось всё ярче и ярче, и уже начали вырисовываться отдалённые контуры неровных каменных стен пастои Мары и невысокий, усыпанный какими-то шишками, потолок. Пройдя за остальными охотниками дальше вглубь пещеры, Ллой понял, где находился источник мерцающего света, и что он из себя представлял. В стороне по его левую руку на каменном полу находилась длинная, шириной в шаг расселина, из глубин которой и вырывалось мерцающее свечение. Оттуда же поднимались подсвеченные полупрозрачные клубы паров, которые сразу же растворялись в полумраке. Воздух казался не только плотным и пахучим, но ещё и тёплым. Группа апшелоков продвигалась вдоль парящей расселины всё медленнее и медленнее. Первоначальное возбуждение и прилив сил сменились лёгким головокружением и тяжестью во всех членах. Однако и тяжесть, и головокружение были приятными. Впереди по ходу движения полуприкрытые отяжелевшими веками глаза Ллоя увидели стену, освещённую немного ярче боковых. Именно около неё и остановилась вся группа во главе с вождём. В полумраке Ллой разглядел её неровную поверхность и какой-то выпирающий вперёд выступ, перед которым все они сейчас и стояли. Гуры раскачивались из стороны в стороны и молчали. Молчал и Ллой. В эти минуты он испытывал какое-то необычное состояние, будто всё его тело стало мягким, как пух стрила, а движения медлительными, как у речной илы. Глаза его не закрывались, но и не могли полностью открыться, нижняя челюсть безвольно отвисла, и во рту чувствовалась сухость. Ллой, как и остальные, смотрел, не отрываясь, на выступ стены перед собой, потому что смотреть больше было некуда, да и не хотелось. Вдруг ни с того ни с сего этот самый выступ начал сперва поблёскивать золотистыми искрами, словно на нём зажглись маленькие ночные эйбы, а потом неожиданно вспыхнул весь ослепительным светом Ярка. Полуприкрытые глаза Ллоя прищурились. Его помутнённое сознание не в состоянии было понять, откуда взялся в глубине горы ослепительный свет. А свет этот на самом деле принадлежал Ярку, и пробился он через круглое отверстие в каменной стене, что располагалось над входом в пещеру, как только дневное светило взошло над дальней горой. В ярком отражённом свете мельчайших сверкающих включений выступ уже не казался просто выступом. Это была огромная голова зверя с торчащими в стороны ушами. С каждой минутой сверкающий образ принимал всё более чёткие формы и всё больше и больше походил на голову огромного сабая. Ллой смотрел на голову, а голова смотрела на Ллоя. Так вот она какая, праматерь рода, она воистину богиня! Тяжёлые веки гуабонга несколько раз медленно моргнули, после чего голова Мары качнулась. Рот её приоткрылся, и она изрекла: