Тайна Розенкрейцеров

– Об этом потом. Главное тебя нужно вытащить. Ты уже знаешь, как устроена ловушка?

– Еще бы не знать…

– Расскажи.

Выслушав сына, Николай Данилович сказал:

– Понятно. Западня примитивная, но действенная. Хорошо, что колья сгнили.

– Еще бы…

Глеб говорил, как во сне. Его радости не было границ. Он едва сдерживался, чтобы не заорать какой-нибудь песенный мотив, тем самым выразив переполнявшие его чувства. Батя здесь, он рядом, совсем близко! А значит, ему уже недолго куковать в этой ямине. Вера Глеба в сверхъестественные силы и возможности отца возникла еще в раннем детстве и с годами только усилилась.

– Веревку я уже закрепил, – снова послышался голос Николая Даниловича. – Границы плиты тоже определил. Теперь буду ее постепенно нагружать, чтобы она не стала торчком, потому как потом последует немедленный возврат плиты в исходное положение. Когда появится щель, одной рукой добавь на плиту веса. Это чтобы мне поменьше таскать камней. А второй рукой крепче держись за веревку! Как только щель станет настолько широкой, чтобы ты смог в нее протиснуться, я зафиксирую плиту с другой стороны. На всякий случай… Понял?

– Понял, батя, понял.

– Ну, тогда помолясь…

Все вышло так, как запланировал отец. За одной лишь разницей – Глеб с такой скоростью рванулся вверх, когда между плитой и целиком образовалась щель нужной ширины, что разорвал одежду и сильно, до крови, оцарапался. Но что там какие-то царапины по сравнению с чувством свободы, которое хлынуло в душу Глеба животворящей хмельной волной!

– Батя…

Глеб осторожно, почти благоговейно, обнял отца.

– Как же ты смог?..

– Вот будет у тебя сын, тогда я и посмотрю, на какие жертвы ты пойдешь ради него, – пошутил Николай Данилович. – Поддержи меня, я присяду. Умаялся, знаешь ли…

Глеб сел рядом с отцом и задышал полной грудью. Все-таки в яме воздуха было маловато…

– Нужно возвращаться, – сказал он, когда отец отдышался. – Я понесу тебя.

– Еще чего! Ты совсем уж записал меня в общество доходяг. Помоги мне встать… Вот так. Бери свой рюкзак, и потопали помаленьку.

– Батя, но…

– Никаких «но»! Я уже почти здоров. Рана затянулась.

– Ты шутишь?

– Какие там шутки. Вернемся в пещеру, покажу.

– Этого не может быть!

– И я так думал. Совсем недавно. Пока ты не всучил мне в руки найденную тобой реликвию. Я, знаешь ли, после твоего ухода неожиданно задремал. И так уж получилось, что чаша, которую я рассматривал, осталась стоять на груди. А проснулся я от зуда – у меня дико зачесалось место ранения. Я не выдержал и снял повязку. Вот тогда и увидел, что от раны остался лишь розовый шрам.

– Невероятно… – пробормотал пораженный Глеб.

– Фантастично! Ты хоть представляешь, на что мы с тобой наткнулись?

– Представляю. И от этого у меня мороз по коже идет.

– С какой стати?

– Батя, такие истории добром не кончаются. Мы с тобой прикоснулись к чему-то запредельному. Я не хочу сказать, что эта чаша – продукт внеземных цивилизаций. В зеленых человечков и летающие тарелки я не особенно верю. А вот что касается магии – это другое дело.

– Ну, если ты веришь в магию, то я просто не знаю, как тебе возразить…

– Надеюсь, ты не считаешь меня полным невеждой и вообще темной личностью?

– Придется изменить свое мнение о тебе, – пошутил Николай Данилович. – Как это ни прискорбно. А что остается делать, если ты, оказывается, принимаешь на веру старушечьи россказни и суеверия.

– Батя, так называемые суеверия и даже народные сказки нередко имеет под собой реальную основу. На пустом бесплодном месте ничто не произрастает. Тебе это известно не хуже, чем мне. Не исключено, что в истории земных цивилизаций были времена, когда всем управляла магия – иногда добрая, а иногда злая.

Техника – это продукт вырождающегося человеческого мышления. Да, да, именно так! Духовная нищета человечества, которое растеряло свой дар созидать мыслью и словом на протяжении многих темных веков, воплотилась в уродливые механизмы, сам вид которых противен природе. Техническая цивилизация противоестественная, она губит все живое.

– Эка ты загнул, парнишка…

Николай Данилович довольно рассмеялся; ему нравились рассуждения сына.

– Тебе что, не нравится компьютер и теплый сортир со шведским унитазом, отделанный итальянской кафельной плиткой? – спросил он добродушно.

– Вот-вот, к этому все и сводится. Полная нищета духа и абсолютное удовлетворение все возрастающих потребностей. Люди жиреют не телом, а мозгами, которые в недалеком будущем вообще атрофируются у большей части населения. Мы скоро будем жить как стадо свиней, приготовленных на убой, – жратва от пуза, хлев теплый и сухой, дерьмо убирается автоматически, освежающий душ ежедневно, а свинарка вежлива, выдержана и наказывает лишь словесными порицаниями. А про то, что где-то в другом помещении сидит мясник и уже точит ножи для разделки туш, свиньям знать не нужно. Иначе безмозглые тупые животные сильно потеряют в весе…

Так разговаривая, они и добрались до пещеры, где был их «базовый» лагерь, выражаясь языком альпинистов.