Тайна реки Семужьей

— Мы с тобой только разговариваем, — не унималась Наташа. — Разговариваем, когда нужно действовать. Федя не из разговорчивых. Но если надо…

Разгоряченная Наташа осеклась. Она заметила, что Барбос, разуваясь, незаметно придвинулся к ним. Он сидел, не спуская с Наташи тяжелого неподвижного взгляда.

— Чего вы уставились на меня? — не выдержала она.

— Понравилась! — мрачно пошутил Барбос и, намекая на подобранные им в пути обертку от сыра и бумажку, насмешливо добавил: — Всю дорогу глаз с тебя не спускаю.

— А я с вас. — Наташа брезгливо поморщилась. — Противно, а смотрю.

Барбос не нашелся, что ответить, и выругался.

Наташа с неожиданной силой схватила вспыхнувшего Володю за руку:

— Сиди!

И посмотрела так, что Володя притих.

А Барбос развалился на мху, широко раскинув босые белые ноги, и ругался не замолкая, без передышки.

— Товарищ Сазонов! — громко позвала Наташа. — Заставьте это животное замолчать.

Барбос настолько опешил от Наташиной дерзости, что, сам того не замечая, притих.

Не обращая больше на него внимания, Наташа поднялась и сказала Володе:

— Подбрось дров в костер. Я займусь кашей. И спокойно отошла к рюкзакам.

Наташа хозяйничала, довольная одержанной маленькой победой: размяла в котелке концентрат и направилась за водой к ключу, выбегающему из зарослей. Набирая воду, девушка бездумно следила за дрожащей светлой струйкой.

Неожиданно в руку ее ударил небольшой камушек, завернутый в бумажку.

— Ой! — невольно вскрикнула Наташа и выронила котелок.

— Что с тобой? — откликнулся от костра Володя.

— Пустяки, — еле сдерживая участившееся дыхание, ответила Наташа. — Концентрат рассыпала.

Она нагнулась над котелком. Разорвала нитку, которой была привязана записка к камешку. С первого же взгляда девушка узнала этот крупный, с сильным нажимом почерк.

«Я здесь, близко, — прочла Наташа. — Вася Калабухов».

Она достала из нагрудного кармана клочок тетрадной обложки. Сомнений быть не могло: записка и надпись на клочке написаны одной рукой.

— Володя! — позвала Наташа. — Помоги собрать крупу.

— Экая же ты нескладная! — добродушно упрекнул ее Володя.

Наташа подождала его и показала записку Васьки Калабухова.

— Читай.

— Вот это парень! — Володя посмотрел на Наташу блестящими глазами. — Куда забрался!

Значит, они не одни! В этой каменной пустыне за ними следят глаза друга. Пускай это мальчишка, любитель приключений; пускай они никогда не видели его, а если и встречали в поселке, то не замечали. Главное — он с ними заодно. И потом не так-то прост этот Васька Калабухов! Сумел же он пробраться в глубь тундры, столько дней прожить в лесу и в горах, ночуя неизвестно где и питаясь неизвестно чем! Если Васька с таким трудом добрался до Сазонова и не упустил его ив виду, — такой не отступит!

Теперь, когда где-то здесь, совсем близко, оказался единомышленник, друг, мысль о побеге подавила все остальные.

— Как бы нам связаться с Васькой? — задумчиво произнес Володя. — Записку бросить ему, что ли?

— Бросишь! — Наташа показала головой в сторону следящего за ними издали Барбоса. — Корявый глаз с нас не сводит.

Поправляя рукав, она случайно взглянула на часы — и ахнула:

— Час ночи! А у нас еще каша не готова. И припустилась бегом к костру.

Пока Володя нарезал ягеля и застлал его плащ-палаткой, ужин был готов.

…Долго не мог заснуть Володя в эту необычайно теплую для Заполярья ночь. Мешало солнце, шум листвы. А больше всего мешало заснуть пережитое сегодня: задержание, побег Феди, странное поведение и несомненная уже преступность действий Сазонова и его спутников-«милиционеров». Волновало и неожиданное появление Васьки Калабухова. Потом мысли перенеслись в далекое прошлое. Вспомнились родной город, детство, начало дружбы с Федей и Наташей…

Глава пятнадцатая ИСТОКИ ДРУЖБЫ

Едва ли и сами друзья понимали, что стремление «Вперед! Всегда вперед! Один за всех, и все за одного!» зародилось и окрепло в них еще задолго до знакомства с романом Дюма…

Все началось с незабываемого для Феди дня, когда мать получила извещение о гибели отца. Страшный удар не свалил ее, нет. Люди в войну стали изумительно стойки и выносливы. Федя смутно помнил, что мать будто стала поменьше ростом, незаметнее в их маленьком доме и все куда-то исчезала. Да и сам дом изменился, стал холоднее, темнее.

Однажды, когда мать еще была на работе, к ним в комнату вошли двое ребят в пионерских галстуках: мальчик и девочка. Необычайно серьезные, почти суровые, они, не вступая в лишние разговоры с Федей-малышом, по-хозяйски распорядились в чужом доме. Мальчик натаскал в кадушку воды и наколол дров. Девочка прибрала обе комнаты и кухоньку, вымыла полы.

Покончив с делами, мальчуган с нашитой на рукаве красной полоской подошел к почтительно наблюдавшему за ним Феде и деловито оказал:

— Передай матери, что завтра мы опять придем. После школы. Поможем.

Мальчуган подхватил свою полевую сумку, девочка — потертый рыженький портфель и матерчатый мешочек с галошами. Четко отсалютовали они онемевшему от таких почестей Феде и вышли из дому.