Тайна проклятой усадьбы

Немного шмыгая носом проговорила Люда и протянула следователю свой номер телефона. Он сложил старый клочок газеты и положил его в карман своего кителя.

- Ты Люда так сильно не расстраивайся, я твоего Толю хорошо знаю, ну оступился он раз, и что теперь, я даю тебе слово что я постараюсь ему помочь, к тому же он дал чистосердечное признание, и уже можно считать что срок он уже немного скостил. На суде учтут, что он убил сторожа в состоянии аффекта, и что именно тот сторож надоумил его пойти на преступление, там еще пару годков спишут. Так что все будет хорошо. До скорого.

- Сказал на прощание Генадий Андреевич, и вышел из дома. Проводив взглядом уезжающие автомобили из окна своего дома, Люда подошла к шкафу, и достала из него наполовину пустую бутылку коньяка, выпив пару рюмок, она легла на диван и проспала на нем до самого утра.

ГЛАВА 6.

По приезду в город Толя был доставлен в КПЗ 16-го отделения милиции. На часах, было уже около десяти часов ночи, и сержантам Гонгешвили и Елисееву предстояло остаться на ночное дежурство.

Генадий Андреевич приказал им немного поработать над делом задержанного Анатолия. Они надеялись что Генадий Андреевич уже распустит их по домам, но увы.

Генадий Андреевич редко проявлял к своим подчиненным снисходительность. И поэтому этой ночью, им пришлось томится своем родном отделении.

Генадий Андреевич приказал им наблюдать за Толей, чтобы тот не удавился на ремне в камере, или не вскрыл себе вены каким-нибудь ржавым гвоздем. У него был большой стаж службы в органах, и поэтому за всю свою жизнь он насмотрелся на многое.

Гонгешвили не однократно проверял камеру, в которой сидел Толя.

Но судя по его спокойному поведению, тот не собирался с собой ничего делать. Он сидел на полу, прижавшись спиной к стене, и был с головы до ног погружен в свои мысли. Гонгешвили даже пытался поговорить с ним по душам, но Толя не желал поддерживать с ним контакт. И не понятно что было у него на уме, досада от того что он не успел уехать из города вместе со своей сестрой, и тяжелой сумкой с деньгами, или он молча раскаивался за свои преступления. Хотя судя по допросу, который прошел в поселке «Лесное», он ни сколько не сожалел о том что он сделал.

Из-за всей этой суматохи, что произошла сегодня, в его горле до ужаса все пересохло, и ему очень сильно хотелось пить. Он решил, что как только Гонгешвили подойдет к камере, то он попросит у него воды. Почему он решил попросить именно у Гонгешвили воды, потому что он в отличие от Елисеева, тот был намного сдержанней, и не позволял себе использовать свое служебное положение. Чего не скажешь об Елисееве, который не раз был замешен в избиении и унижении подозреваемых.

Свою дурную репутацию он заработал будучи курсантом школы милиции, еще с тех лет он отличался озлобленной дерзостью. Но к камере подошел как раз Елисеев, и Толя не рисковал даже взглянуть на него. Он подошел к камере, и с неприятной ухмылкой поглядел на Толю, и спросил у него.

- Что маньячина, все никак из транса выйти не можешь. Да, когда тебя в настоящую тюрягу отправят, то тебя там все зэки Царевной Несмеяной будут называть, и будешь там всем своим сокамерникам царские ночи дарить. А потом не ровен час, ты и в спящую красавицу превратишься, по тому что там такие либо сами на себя руки накладывают, либо их самих кончают, ау ты слышишь меня.

- Что там такое.

Спросил Гонгешвили, подойдя к Елисееву.

- Да вот маньяка нашего пытаюсь из транса вывести.

- Заняться тебе больше не чем что ли? Мне Генадий Андреевич сказал что бы ты вообще к нему даже не приближался.

- А чего так?

- Знаю я про дела все твои. И все отделение про тебя знает, как ты обвиняемыми воспитательные беседы проводишь. Иди давай.

- Повезло тебе.

Сказал на последок Елисеев бросив взгляд на Толю.

- Простите сержант, у вас воды не найдется? пить очень хочется. Сумел выдавить из своей груди Толя.

- Пить хочется? Сейчас, подожди немного.

Сказал Гонгешвили и зашагал по бетонному полу.

Спустя пятнадцать минут он вернулся с граненым стаканом наполненным водой.

- Возьми.

Сказал Гонгешвили и протянул Толе, сквозь решетку стакан с водой. Толя опустошил стакан до дна. И поблагодарив Гонгешвили, вернул его обратно.

- Куришь, сигареты не найдется?

- Сейчас.

Сказал Толя и порывшись в кармане достал из него пачку красного Мальборо, вынул из нее одну сигарету и протянул ее Гонгешвили. Тот взял у него сигарету и спросил.

- А та девушка ради которой, ты сторожа убил, она красивая?

- Да.

- У нас помню в общежитие тоже одна девушка жила, красивая такая была, и на нее постоянно толпа глазела и всякую чушь про нее говорила. И однажды один козел ее шлюхой назвал, я от злости вскипел, и провел тому мудаку мельницу, такой прием есть в борьбе. Прямо макушкой в землю его впечатал. А он каким-то крутым оказался, сыном секретаря Горкома партии. Потом с института меня выгнали. Пришлось в армию идти. Потом заочно юридический закончил, теперь вот я здесь.

- А на кого ты учился до армии?

- На филолога, я на курсе лучше всех стихи Есенина читал, от девчонок отбоя не было.