Тайна племени Голубых гор

Школа не единственное место в "Данмиаре", где вы можете встретить тода. Здесь существует Промышленный центр тода. Его создала в свое время энергичная Катарина Линг. Женщины тода приходят в центр и получают работу — куски ткани с размеченным узором. Это будущие скатерти и салфетки. За искусно вышитую скатерть миссионеры платят женщинам 5 рупий, а продают ее тут же в Центре за 25 рупий. За салфетку мастерицы получают 2,5 рупии, а миссия — 10 рупий. Таким образом миссионеры грабят каждую неделю около пятидесяти женщин-тода, забыв о "развращенности" и грехах племени. У денег нет религии.

Грабеж на вышивке, пожалуй, самое невинное. Миссия отобрала у тода десятки и сотни акров земли. Там, где сейчас стоит вилла "Данмиар", некогда, стоял зажиточный манд. Там, где расположены картофельные поля тода-христиан, когда-то была священная земля с храмом "по", принадлежавшая роду Карш. Когда вы увидите виллу "Данмиар", не верьте ее мирному и благопристойному виду. Ее обитатели крадут не только души тода, но и то последнее, что есть у племени.

подвижница катарина линг

У мисс Линг был предшественник — преподобный Метц из Базельской миссии. Он был первым миссионером в племени тода. Метц появился в Нилгири в начале прошлого века и провел там не менее тридцати лет. Грузный, с одутловатым красным лицом, в белой рясе и тропическом шлеме, он всегда был чужим в племени язычников. Пыхтя и обтирая пот, он бродил от манда к манду в надежде заслужить себе царство небесное обращением хотя бы одного тода в христианство. Он толковал им об "истинном боге", но его слушали невнимательно и несколько пренебрежительно. Отец Метц был брезглив и никогда не оставался на ночь в манде. Да его особенно и не приглашали. В хижины тода он тоже не рисковал заходить. Там пахло кислым молоком, буйволиным навозом, которым мыли пол, и дымом. Преподобный отец каждый раз подносил к носу надушенный платок, когда чувствовал такой запах. Однажды он попытался войти в хижину, но его неповоротливое тело застряло в узком и низком проходе. Попытки собравшихся тода втолкнуть его внутрь не увенчались успехом. Женщины пытались его вытолкнуть наружу, но тоже потерпели неудачу. Никогда, наверное, ни один миссионер не был в таком щекотливом положении. Полузадушенный Метц вращал глазами, сопел и не мог сдвинуться с места. Непочтительный хохот, раздавшийся в манде, свидетельствовал, что на авторитет в будущем надеяться не приходится. Наконец с большими усилиями Метца извлекли из входа в хижину. Его ободранные бока давали себя знать ноющей болью еще две недели. А потом дела миссионера пошли еще хуже. Метца почему-то невзлюбили буйволы. При виде его они, наклонив тяжелые рога, бросались на проповедника. Он подхватывал подол рясы и проявлял спринтерские способности, несколько неожиданные при его телосложении. Естественно, что это не содействовало популярности "отца" в племени. На его проповеди собиралось не более двух человек, да и те пытались ускользнуть. Метц мучительно думал, с какой стороны подойти к этим язычникам. Он решил взяться за жрецов. Выследив однажды в лесу палола, он хотел ему объяснить, кто такой Иисус Христос. Но тода бдительно наблюдали за каждым шагом странного пришельца. Конфиденциальный разговор Метца со жрецом не состоялся. Ему не разрешили подойти к палолу. Проповеднику вежливо объяснили, что, согласно обычаю, никто не может разговаривать с высшим жрецом.

— Он жертва фальшивой религии! — тонким голосом закричал Метц.

— Это не жертва, а жрец, — сказали ему удивленные тода.

Другой жрец, которого проповедник "засек" в священном манде, вежливо слушал его разглагольствования насчет Христа целых два часа, потом зевнул и заявил, что настало время доить священных буйволиц.

— А как же с Иисусом Христом? — спросил Метц.

— У меня своих дел много, — ответил жрец. — С этим Христом разбирайся сам.