Тайна пансионата «Уют»

— Значит, отпустить Гарика? Сейчас даю команду! — оглушительно гудел он по телефону. — Улик-то против него и в самом деле кот наплакал.

Ракитин отнёс трубку от уха подальше.

— Скажи ему, чтобы зашёл завтра в прокуратуру. Надо кое-что уточнить.

— Ладно. А ты что такой кислый? — ничуть не тише рокотал голос Берестовского.

— За Гарика влетело. Сухарь мой Иваныч, и всё. Я как лучше хотел. Был бы он на моём месте…

Берестовский на какое-то мгновение затих.

— Напрасно ты так о нём, Серёжа. Шатров и на твоём месте побывал. А службу начинал рядовым милиционером. Зря голоса не повысит. Так что держись, казак, глядишь, и сам атаманом когда-нибудь станешь!..

Ракитин улыбнулся:

— Ну спасибо! Успокоил душу!

— Хочешь, обрадую? — не унимался бас Берестовского.

— Давай рассказывай…

— Я докопался, кто такой Павлик и где он сейчас.

— Ой, Алёшка, молодец! — оживился Ракитин и снова прижал к уху трубку. — Говори, не тяни.

— Его фамилия Бойчин. Он студент. Учится в нашем городе в геологическом институте. Правда, сейчас Бойчин в экспедиции. Но в интересах дела можно отозвать его… И вот ещё что. Насчёт опознания трупа. Из головы у меня это не выходит. Не думаю, чтобы кто-то из подруг или знакомых Тимошковой не знал, к кому из протезистов она обращалась. Поговори с людьми. Они всегда в курсе многих вопросов. И если подобрать ключик… Ты понял?

— Понял, Алёша, понял. Ещё раз спасибо тебе… До встречи!

Сергей положил трубку. На душе стало спокойнее. Разминаясь, прошёлся по кабинету, затем позвонил в ГАИ, попросил составить список всех владельцев красных «москвичей» и не торопясь стал собираться домой.

На другое утро он первым делом позвонил в прокуратуру Антонову и сообщил ему сведения о Бойчине.

Дни проходили за днями, однако адреса частника он так и не узнал. Огорчённый, Ракитин места себе не находил. К тому же расслабляющий зной всё усиливался, и ни раскрытые окна, ни мощные вентиляторы на столе не спасали от духоты.

Сергея охватила хандра. Последние часы рабочей недели он просто отсиживался в кабинете, утомлённый и вялый…

Неожиданно кто-то тихо постучал в дверь.

— Войдите, — без всякого настроения отозвался Сергей.

Дверь приоткрылась, и в кабинет робко вошла невысокая кругленькая девушка.

— Катюша? — поднялся из-за стола Ракитин. С этой толстушкой, подругой Ирины, он встречался уже дважды. В сберкассе, где она работала кассиром, и здесь, в райотделе, куда вызывал её на беседу. — Что случилось?

Девушка наморщила маленький вздёрнутый носик, подошла поближе:

— Ничего. Только вам вчера не всё сказала.

Ракитин выжидающе смотрел на неё и молчал.

— Понимаете, вчера у меня как-то всё из головы вылетело. Растерялась немного от ваших вопросов об Ирине. При чём тут, думаю, её зубы? А потом всю ночь не спала.

Девушка подняла на него встревоженные глаза:

— Знать, беда с ней случилась, коль вы так горячо о ней расспрашивали? Вам поэтому так и важно, у кого она лечила зубы?

— Очень важно, Катенька, очень! — вырвалось у Сергея. — Да вы садитесь, пожалуйста, садитесь.

— Нет-нет. Рассиживаться мне недосуг, — замахала руками девушка. — Я ведь с работы ненадолго отпросилась. Вы просто запишите фамилию. Я ночью вспомнила её: Малявин. Зубной техник Малявин.

Сергей схватил авторучку.

— Так… Записываю.

— Мне о нём Ирина рассказывала. Жаловалась, что зуб ей плохо сделал. Болит, мол, не переставая. А технику рекомендовала Ирину его племянница. У нас работает — Лиза Мотылькова. Вот вы с ней ещё раз и поговорите. А я уж пойду… До свидания.

Сергей был готов расцеловать эту милую толстушку за её сообщение. Он почтительно проводил девушку до двери. Как только Катя вышла, Сергей подошёл к окну. Было уже за полдень. Жара на улице спала. От реки тянуло прохладным ветерком. На потемневшее небо наползали тучи, одна за другой сверкали молнии. Вот-вот мог хлынуть дождь. Но Ракитину уже не сиделось в кабинете. Его вновь охватило рабочее возбуждение. Натягивая на плечи пиджак, он торопливо прикидывал план действий: «Сначала в сберкассу к Лизе Мотыльковой, потом — к Малявину…»

6

Комната, где работал Малявин, была большая, с высоким потолком, плотными шторами на окнах и огромной бормашиной с креслом. В воздухе стоял запах эфира, что ещё больше усиливало сходство комнаты с врачебным кабинетом.

Заинтересовал Ракитина и хозяин квартиры: узкоплечий коротышка. Водянистые глазки на продолговатом лице тоже маленькие, масленые. И голос тихий, елейный. Мол, ничего не знает и сказать ничего не может. Этакий седенький благообразный старичок. Но за его елейностью Ракитин разглядел тревожную насторожённость.

Сергей уселся в кресло бормашины и не собирался покинуть его раньше, чем получил бы исчерпывающие ответы на все вопросы.

Малявин растерянно прошёлся по комнате, потом остановился рядом с креслом и мягко повторил:

— Клянусь вам, молодой человек, я не знаю никакую Тимошкову.

— Не может быть. Её к вам Мотылькова приводила, ваша племянница. Составила, так сказать, протекцию. Ну, вспомнили?

Малявин пожал плечами.

— Зубы я лечу, это правда… А вот протезами, извините, не занимаюсь… Тут какое-то недоразумение вышло.