Тайна пансионата «Уют»

А ведь в точку попала. И для меня это ужасное чувство — полнейшая неожиданность. Ишь, какой Отелло выискался!

Порываюсь скорее ретироваться, но Елена сердито останавливает:

— Нет, Демичевский. Давай договоримся: мои друзья — это мои друзья…

Скрип двери заставляет её умолкнуть. В коридоре появляется встревоженная Екатерина Ивановна.

— Леночка, милая… Что тут у вас?

Лена бросает на меня обиженный взгляд и, не ответив, уходит. Смущённо смотрю на Екатерину Ивановну, она — на меня.

— Владислав Викторович, что случилось?

— Ничего. Так, поговорили… Вы не беспокойтесь.

Она недоверчиво качает головой и торопливо возвращается в комнату.

Мне делается совсем нехорошо. Ну что я за остолоп такой! Сам себе всё испортил.

Так и засыпаю с гнетущим чувством чего-то тяжёлого, почти непоправимого. С тем и просыпаюсь, весь в холодном поту от мучивших во сне кошмаров. В мыслях только Елена, её глаза, полные обиды… Что же это со мной? Неужели всё-таки опять втрескался? Всерьёз, по-настоящему. Разве такое бывает?..

Прохожу в ванную комнату, прислушиваюсь — кто на кухне? Если там Елена, лучше уйти из дому без чая. Ведь мне сейчас и не взглянуть на неё. Но на кухне тихо. А времени — уже восемь… Быстро умываюсь, одеваюсь… На кухне по-прежнему ни шороха. А меня уже томит эта тишина. Прохожу туда, наливаю чай и как можно медленнее прихлёбываю из чашки. Мне уже не хочется быть одному. Хочется хотя бы на миг, всего на мгновенье, но увидеть Елену, её лицо, её глаза: что будет в них — всё та же милая улыбка или… Про «или» и думать страшно. От «или» свет будет не мил.

Словно угадав моё желание, появляется Лена. Уже одетая.

— С добрым утром! — говорит она, лукаво поглядывая в мою сторону.

— Здравствуй! — счастливо откликаюсь я. От этих её слов и взглядов у меня будто гора сваливается с плеч. Лена!.. Моя Прекрасная Елена! Снова идёшь мне навстречу. Такому упрямому и бестолковому. За что мне этакое счастье?

7

Через час уже еду в колонию. За окнами вагона электрички сначала медленно, а потом всё быстрее плывут пристанционные постройки, жилые дома и деревья, мелькают зелёные поля и перелески, ручейки и речушки… Вспоминаю улыбчивые взгляды Елены и невольно улыбаюсь: спасибо тебе, спасибо!

За спиной слышится звон гитары, приглушённый шумок молодых голосов. От скамейки к скамейке бегают двое малышей-близнецов, кудрявые и озорные, одинаково одетые в матросские костюмчики… Всё это автоматически фиксируется в моём сознании, не вызывая каких-то особых эмоций, лишь уводит мысли к предстоящей встрече с Пикулиным: вдруг разговора не получится? И вообще — как он там, чем занимается?

Признаться, у меня не очень чёткие представления об исправительно-трудовых колониях. Ну, отбывают там преступники наказание. Конечно, работают… А что ещё? Ведь, как известно, многие из них, порой даже и матёрые, выходят на свободу совсем другими людьми — как говорится, исправившимися. В чём здесь секрет?

Когда мне случайно приходится встречаться с работниками колоний, всегда интересуюсь этим. Как правило, они отшучиваются, переводя разговор. Скромничают, что называется. И всё же я испытываю к ним чувство глубокого уважения. В самом деле, вот мы — сотрудники милиции — тоже занимаемся правонарушителями. И столько сил, нервов, жизненной энергии нам это стоит! Допрашиваешь какого-нибудь уголовника, а он волком смотрит, зубами на тебя скрипит. Думается, дай волю такому… И вот попробуй выведи в люди!

Электричка замедляет ход и скоро останавливается у небольшого вокзала. Близнецы бросаются к окнам: «Прибрежный!» В вагоне зашевелились. Я тоже поднимаюсь, двигаюсь к выходу. У привокзального скверика сажусь в автобус и еду до самой окраины посёлка. Там, как объяснили мне попутчики, нужно выйти на просёлочную дорогу, и уж она-то приведёт к колонии.

И в самом деле, минут через двадцать передо мной предстаёт бетонный забор с вышками на углах, массивными железными воротами и небольшим помещением КПП — контрольно-пропускного пункта. В узком шлюзовом пенале КПП передаю в окошко служебное удостоверение. Молодой прапорщик охраны сначала внимательно рассматривает удостоверение, потом меня, затем спрашивает, к кому из сотрудников хочу пройти.

А к кому же ещё, как не к начальнику? Накануне ему уже сообщили о необходимости нашей встречи. Прапорщик снимает телефонную трубку, с кем-то говорит, просит меня подождать немного. Вскоре появляется пожилой седоволосый капитан и предлагает мне пройти за ним в «зону», в штаб.

— Я провожу вас к начальнику, — поясняет он.

— Как мне его называть? — интересуюсь по дороге.

— Майор Васильев. Николай Алексеевич.