Тайна острова Химер

Тогда он стал медленно двигаться, ведя рукой по мокрой стене, и у него вновь вспыхнула надежда, когда он увидел свет, исходящий из другого вентиляционного отверстия.

Он быстро расправился с решеткой и, несколько раз поскользнувшись, смог втиснуться в трубу.

По мере продвижения свет становился ярче. Вновь появилась надежда. По всей логике эта труба должна рано или поздно вывести на свежий воздух!

Вскоре на пути оказалась еще одна решетка. Ее контуры были резко очерчены ярким светом. Цель близка!

В узкой трубе не развернуться ногами вперед, поэтому, собрав все силы, Лукас надавил на решетку ладонями. Та легко поддалась, а он, сделав порывистое движение, полетел головой вперед и тяжело упал на что-то мягкое.

Диван.

Он почувствовал, как разум его покидает, и одновременно понял, что опять очутился в жилище.

Возвращение в тюрьму.

Опоздавших к ужину не было. Но Луиза удалилась, сославшись на усталость. За ней ушел и Марк Ферсен, сказав, что не в состоянии есть, а Жилль просто закрылась в своей комнате.

Что касается Лукаса, то он остался в жандармерии, чтобы, как он сказал, еще раз просмотреть досье. Прекрасно зная, что на самом деле он боялся оказаться с ней наедине. Мари, которую не покидала мысль о новом провале в памяти мужа, забывшего о зыбучих песках, вернулась в поместье одна.

В тишине гостиной раздавались лишь пощелкивания клавиш, которые она лихорадочно нажимала.

Мари работала с ноутбуком, последовательно открывая страницы сайтов Интернета.

«Болезнь Альцгеймера — первые симптомы — потеря памяти…»

Сосредоточившись на чтении, она осознала, что Лукас вошел в комнату, только когда он был в нескольких метрах от нее.

Быстро набрав пароль, Мари открыла сайт, посвященный надгробным камням. Она успела до того, как Лукас положил ей руки на плечи.

— Хочешь выпить?

Еще не восстановив дыхание, она лишь кивнула и отпила большой глоток янтарного напитка, гордости Салливанов.

Кровь побежала быстрее.

Они смаковали виски в молчании, много говорящем о чувстве неловкости, установившемся между ними.

Мари первая нарушила его:

— Помнишь, когда я слишком много выпила в тот вечер на Лендсене, то взбеленилась, потому что ты на руках понес меня в мою комнату? — с полуулыбкой спросила она.

Он сощурился, будто силился понять, куда она клонит.

— Я обвинила тебя в том, что ты собираешься воспользоваться моим состоянием, и ты меня отпустил. Никогда не забуду, что ты мне тогда сказал. Помнишь? «Подумаешь, недотрога!»

Лукас неторопливо поставил стакан на стол и с враждебностью посмотрел на нее.

— Твои подколки начинают становиться смешными! Знаю, что ты больше мне не доверяешь, знаю, что ты думаешь, не схожу ли я с ума, как моя мать!

Он вдруг смахнул рукой свой стакан и принялся смотреть, как янтарная жидкость впитывается в ковер.

— И я не могу тебя винить! Не могу!

У него был такой несчастный вид, что она тут же упрекнула себя.

— Мне очень жаль… Просто мне страшно…

— Страшно за себя, я знаю.

Она тихо качнула головой, обхватила ладонями его лицо и вынудила смотреть себе в глаза.

— Страшно за тебя.

Он горько усмехнулся и освободился от ее ладоней.

— Неудачно лжешь, Мари. Если и есть что-то, чего мне от тебя не надо, так это твоей жалости! Сегодня я буду спать в другой комнате.

Не дожидаясь возражений, он ушел.

Глубоко опечаленная Мари хотела пойти за ним, но ноги ее подкосились. Она тяжело опустилась в глубокое кресло, чтобы прийти в себя.

Все вокруг нее закружилось, стало расплывчатым. Она сопротивлялась, однако веки были такими тяжелыми, такими тяжелыми…

Глаза ее закрылись.

ПМ вошел в ангар с силосными башнями и направился к номеру четыре, думая, что Эдвард не очень-то хорошо поступил, назначив свидание в таком месте.

Встревоженный царившей здесь мертвой тишиной он несколько раз окликнул Эдварда и немного расслабился, услышав в ответ его голос.

— Где вы? — хрипло спросил он. — Я вас не вижу!

Снова послышался голос. ПМ пошел на него и очутился перед силосной башней, но Эдвард все еще оставался невидимым.

— Это уже не смешно! К тому же я чертовски устал. Ну и денечек был… вы не поверите!

— Я здесь, Пьер-Мари.

Голос бы странно раскатистый, словно эхо.

— Да покажитесь же, черт побери! Надоело уже!

ПМ отскочил, увидев открывающийся люк. Остолбенев, он не мог оторвать глаз от двух появившихся ног, обутых в сапоги. Эти сапоги… он уже видел похожие… Только не мог вспомнить ни где, ни когда, казалось лишь, что это связано с чем-то неприятным.

Перед ним материализовался Райан.

Выпучив глаза, охваченный паникой, ПМ пятился и пятился, бросая взгляды во все стороны и жалобно вытявкивая имя Эдварда, пока не споткнулся о какую-то тачку и не упал навзничь.

— Это невозможно! — лепетал он. — Райан мертв! Я это знаю! Я его убил! Эдвард тоже знает! Он сам спрятал труп! Эд! Эд!

Он съежился, увидев Райана во весь рост, и завопил, когда тот твердой рукой схватил его, чтобы поднять. У призраков не бывает такой силы, значит, Райан не призрак.

— Где Эдвард? Что ты с ним сделал? Эд!

Райан принял скорбный вид:

— Эдвард стал бесполезным, я отделался от него.