Тайна острова Химер

Мари барахталась в своих сновидениях. Лукас, только что прилегший рядом, повернулся к ней и долго смотрел на нее.

— Спи, моя красавица, спи… — прошептал он.

Он взглянул на пустой стакан и графин, стоящие на прикроватном столике. Затем снова посмотрел на молодую женщину, осторожно положил ладонь на ее горло и пальцами стал сжимать его. Она застонала, ловя воздух, вытянула руки, которые, встретив тело Лукаса, притянули его к ней. Он немного ослабил нажим, закрыл глаза, какое-то время борясь с собой, потом сдался и приник к теплому и мягкому телу Мари, вжался в него, по-детски уткнув лицо в шею.

Они спали, тесно сплетясь, когда Марк, взволнованный и запыхавшийся, вбежал в комнату, разбудил их и сообщил об исчезновении Элен.

День занялся. Они призвали на помощь подкрепление и после долгих поисков обнаружили оставленный на понтоне чемодан и плавающее под водой тело Элен.

Два жандарма вытащили его на берег. Лукас ни разу не отвел глаз от ужасного зрелища.

С беспокойством поглядывая на него, Мари удивлялась его странно безучастному выражению лица. И у нее сами собой возникли другие образы. Как в калейдоскопе, они быстро чередовались и накладывались друг на друга: ледяное лицо Лукаса, безразлично смотревшего, как мать кидает крошки в розарий… его жесткая необузданность, когда он пытался заставить ее говорить… пугающее выражение его лица, когда она не узнала его руку…

Мари с трудом отталкивала от себя ощущение, что он ненавидел Элен.

«Худшее для меня — присутствовать при умственном упадке матери…» На этот раз она позволила проясниться этому чувству, и при виде холодности, с которой Лукас рассматривал труп своей матери, в ней мелькнула мысль, что именно он вполне мог ее убить. Мысль промелькнула, оставив на ее лице отпечаток. И в этот момент муж повернулся к ней, застав выражение подозрительности, с которым она на него смотрела. Он взорвался:

— Знаю, это моя вина! Один я во всем виноват! Я не должен был стараться узнать о ней правду, никогда!

Он отвернулся, плечи его содрогались. Устыдившись своих отвратительных мыслей и тронутая этим криком отчаяния, Мари извинилась:

— Я тоже перестаралась, прости… я не должна была…

Но он уже уходил быстрым шагом, не сказав ни слова, даже не ответив своему отцу, который звал его, протягивая руки.

В полном смущении Мари поддержала Марка. Ее свекор пошатывался, видя, как тело любимой женщины, которая была для него дороже всего на свете, грузят в машину для отправки в морг. Он посмотрел в сторону острова Химер, угадывавшегося вдали.

— Я не должен был настаивать на ее приезде сюда, я был не слишком внимателен к ней… Этот остров наводил на нее ужас…

Одна в своей комнате, Луиза дрожащей от страха рукой лихорадочно набирала номер телефона.

— Соедините меня с матерью Клеманс… Луиза Салливан, да.

Голос ее оставался властным, в нем слышалось нетерпение. В ожидании ответа она тяжело опустилась в кресло. От сильного волнения дыхание ее было прерывистым.

— Клеманс?.. Франсуаза мертва. Теперь все кончено, не осталось никого из прошлого.

Она собралась положить трубку, но вздрогнула при словах собеседницы:

— Как это нет?.. Объяснись!.. Ты не можешь мне… Понятно, да, сейчас приеду.

Она положила трубку. Потрясенная, она провела ладонью по лицу, бормоча что-то непонятное, потом набрала две цифры и приказала шоферу подать машину.

В холле, сгорая от нетерпения, она громко позвала замешкавшегося водителя.

А на лестнице, как раз над ней, ПМ слушал, как она отчитывает шофера и велит ему как можно быстрее отвезти ее в монастырь. Он мгновенно спустился и незаметно выскользнул во двор.

Наконец-то ему представился долгожданный случай тайно проникнуть к сестрам! Его первая попытка провалилась, когда накануне он с большим трудом взобрался на монастырскую стену. Он тяжело свалился в сад древнего аббатства прямо под ноги дородной монахини, которая угрожающе посмотрела на него, затем крепко ухватила за руку и потащила к выходу.

Когда монастырские ворота открылись, пропуская машину с сидящей на заднем сиденье Луизой, никто и не подумал обыскать багажник.

Ворота закрылись, Клеманс помогла Луизе выйти из машины. Когда они скрылись в здании, крышка багажника слегка приоткрылась. ПМ какое-то время выжидал, прислушиваясь, затем вылез и, пригнувшись, побежал к часовне.

Марк рухнул в объятия Мари. Она дала ему излить свое горе, потом велела принести ему в библиотеку чай, всячески оттягивая момент, когда он должен оказаться один в комнате, где вещи Элен еще больше будут указывать на ее безвозвратное отсутствие.

Горе Марка, контрастирующее с холодностью его сына, вновь пробудило сомнения Мари. Он почувствовал это и попытался вместе с ней понять, что случилось с Лукасом.

Мари призналась, что очень беспокоится за своего мужа. Ей тоже были непонятны изменения, которые, как она видела, происходили в нем почти ежедневно.

— У него бывают провалы памяти, он становится раздражительным, все более агрессивным, с приступами жестокости, которой я в нем не замечала за год совместной жизни.