Тайна острова Химер

Рыдания спазмами сотрясали молодую женщину. Она только что узнала о самоубийстве матери и ее невиновности в преступлении, за которое она так сильно ее упрекала. Горе ее усугублялось при воспоминании об оскорблениях, которыми она осыпала мать во время ареста; это были последние слова, услышанные Дорой, и никогда уже Келли не сможет попросить у нее прощения. Она ненавидела себя за то, что не догадалась раньше о самопожертвовании матери. Почему же та не открыла ей правду о ее отце? Они бы вместе защищались с самого начала, и все, возможно, было бы по-другому…

Слишком потрясенный смертью Доры, Ангус больше не мог вынести пассивности Лукаса, который только слушал молодую женщину. Он ворвался в комнату для допросов и сразу набросился на Келли. Будет ли она теперь обвинять свою мать во всех грехах, раз сама обо всем молчала?

Досталось и Лукасу.

— Чего ради выслушивать это подлое существо, чудовище, способное уничтожить собственную мать, способное убить любящую женщину и, уже мертвой, засунуть ей в горло камень вроде этого?

Красный от ярости, он положил перед Келли огам, помеченный буквой «J». Та подняла на Ангуса такие опустошенные глаза, что видно было: она совсем не понимает, о чем он говорит.

— При вскрытии, — нанес ей удар жандарм, — пришлось разрезать гортань Алисы, чтобы извлечь камень!

Глаза Келли, округлившись от ужаса, закатились. Тело ее содрогнулось, и она без чувств рухнула на руки Лукаса.

Фрэнк осознал, что его трясет от ярости.

Но почему вместо Алисы не подохла эта девка? Приезд ее всем испортил жизнь! А то, что произошло у нотариуса, было для него похлеще, чем удар хлыстом, как, впрочем, и для остальных членов семьи.

— Салливаны идут ко дну! — бушевал он перед Вивиан, которая сочувственно слушала его.

Вскрытие завещания Алисы не только выявило ориентацию его сестры, но превратилось в настоящее сведение счетов. И в присутствии трех полицейских к тому же!

Алиса, не удовлетворившись тем, что завещала половину своего состояния Келли, своей тайной любовнице, на нескольких страницах перечислила все претензии к собственной семье. Она упрекала Эдварда в том, что тот был никчемным отцом и против ее желания выдал ее замуж за глупого и грубого мужчину. Обвиняла она и свою бабушку Луизу в том, что после развода родителей, они с братом никогда не могли видеться с матерью. На Фрэнка же она напала за его цинизм и неблагодарность по отношению к ней, потому что, когда он был ребенком, она заменяла ему мать…

Только Жилль имела право на некоторые смягчающие обстоятельства, но Алиса все-таки лишила свою дочь половины наследства. Фрэнк на чем свет клял Келли, которая побледнела и, сохранив хладнокровие, выслушала отказ по завещанию и тут же молча вышла, не дождавшись окончания процедуры.

И в довершение всего — совершенно непостижимая реакция его отца! — Эдвард стал противоречить Луизе, когда та сказала, что это завещание нужно оспорить. Он даже встал на защиту Алисы, настаивая, чтобы уважали ее волю — Келли имеет право носить фамилию Салливанов. У него прямо мания какая-то — признавать всех бастардов! Он решительно впал в детство после того несчастного случая, что произошел несколько месяцев тому назад…

Вивиан с сокрушенным сердцем принимала на себя лавину горечи своего любовника. Только с ней одной он мог так говорить. Она слушала его, как всегда, терпеливо, что не помешало Фрэнку направить свою злость и на нее.

— Как же ты, подруга Алисы, не поняла, что она была лесбиянка?

Художница попыталась оправдаться:

— Алиса всегда хорошо ко мне относилась… но и только… она никогда со мной не откровенничала. Вот разве что…

Она сейчас вспомнила, что в утро бракосочетания Алиса обмолвилась, что у нее есть тайная страсть, которой она хотела бы положить конец.

— Не знаю, кого она имела в виду, когда сказала, что боится, как бы чего не вышло после разрыва отношений…

— А следующей ночью ее убили! — воскликнул Фрэнк.

Ему сразу припомнилась одна деталь в словах нотариуса.

Накануне смерти Алиса попросила нотариуса встретиться с ней, но не сказала зачем.

— Вообрази, что Келли узнала о предстоящем разрыве и изменении завещания.

Глаза Вивиан стали величиной с блюдечко, и она пробормотала, что, может быть, следовало рассказать об этом в полиции…

Когда трое полицейских выслушали подружку Фрэнка, Ангус возликовал.

Он же говорил им, что не сомневается в виновности Келли! Жандарм попросил Ферсена позволить ему самому допросить молодую женщину.

Лукас воспротивился:

— Вы уже наломали дров… Из-за вашего деликатного вмешательства она больше часа провела в обмороке.

Мари предложила свои услуги, считая, что обойдется без грубости Ангуса, хотя и поддерживает версию о виновности Келли.

Лукас не согласился со своей женой.

— Поведение Келли у нотариуса убедило меня, что ей ничего не было известно о наследстве. А ее отчаяние, когда она потеряла Алису, было вполне искренним, готов поклясться…

Мари почувствовала раздражение — в который уже раз он вступился за рыжую красотку!