Тайна опустевшего причала

– Зато не привлекает внимания. К тому же есть еще внешний забор и… сторожихи. – Поняв, что это не аргумент, Алексеева добавила: – Да ведь и место само по себе такое, куда обычные люди добровольно не забредают – все же знают, что саркофаги на «3-й площадке» «фонят», и стараются держаться отсюда подальше.

– Допустим. А внутри?

Гюльчатай развернула перед Талеевым небольшой лист бумаги – вырванную страницу из блокнота с наспех изображенной схемой:

– А вот там все солиднее и надежнее организовано. В центре – помещение для наружной охраны. Караульные разбиты на две пары. Пока одна патрулирует, другая отдыхает. Через сутки смена. Влево, после короткого коридора, что-то вроде контрольно-пропускного пункта перед входом в помещения лаборатории. Там постоянно дежурят еще трое «миротворцев». Один – старший над всем нарядом, двое других бодрствуют, чередуясь, у электронной «вертушки». Следят за допуском внутрь персонала строго по индивидуальным пластиковым «ключам». Кстати, связь с Центром осуществляется по рации. Но очень ненадежна из-за постоянных сильных помех, часто и не разобрать, о чем говорят. На экстренный случай предусмотрена «красная кнопка» – сигнал тревоги. Пока еще ей ни разу не пользовались. Дальше следует небольшая раздевалка со шкафчиками и постоянно обновляемыми комплектами спецодежды. Переодевание обязательно! Входная и выходная двери раздевалки бронированные, снабжены кодовыми электронными замками и устроены по принципу взаимоблокировки. Пока одна не закроется, другая не откроется. Работа для охраны – не бей лежачего: поток через это КПП и раздевалку минимален и краткотечен…

– Не понял!

– Практически ни один сотрудник лаборатории здесь не проходит!

– Как это? Есть другой вход?

Девушка отрицательно покачала головой:

– Они ТАМ живут! Понимаешь, командир, «наших» «миротворцев» используют втемную. Они уверены, что охраняют государственный научно-практический центр по осуществлению каких-то сверхсекретных экспериментов на «остатках» бывших советских реакторов! Поэтому и устрашающие знаки радиации на всех углах, и спецраздевалка с дозиметрическим контролем, и толстые бронированные двери. Чтобы ни один нейтрончик ненароком наружу не вылетел! Поэтому – ну и, наверно, еще с целью максимального обеспечения секретности – для инженеров и ученых «лаборатории» оборудованы внутри шикарные апартаменты, где они отдыхают, питаются, расслабляются…

– Глупость какая!

– Не скажи, командир. Ни один «миротворец» никогда не проходил дальше раздевалки и ничего этого не видел. Как не видел и самих «лаборантов».

– Так кто же тогда вообще ходит через это «КПП»?!

– А вот это уже наш контингент! Исключительно люди извне. Нечасто и ненадолго. Причем с грузом! Я уверена, что, если подобные визиты соотнести с временем прохождения по балтийской акватории интересующих нас рейсов и с подходом катера-невидимки к причалу Северного порта, мы получим полное совпадение. Еще бывают проверяющие. Один – вероятно, главный – всегда с охраной. Обращаются к нему «Хозяин». Второй – сошка помельче. Впрочем, они никогда не задерживаются в помещениях охраны, сразу проходят в лабораторию…

В это время где-то рядом послышался негромкий сигнал вызова переносной рации. Гюльчатай сделала успокаивающий жест – «все под контролем!» – и быстро шагнула в сторону невысокого холмика метрах в пяти в глубь территории. Там лежал оставленный ею караульный. Звук шел из его нагрудного кармана. Парень сам настойчиво показывал на него глазами: руки его были связаны, а рот заклеен скотчем.

– Понятно, понятно! Не дергайся! – Девушка оторвала скотч. – Что это за вызов?

– Это наши напарники. Мы всегда связываемся друг с другом, когда приближается время смены. Ну, чтобы караульные сами подходили к входу. А может, они там грохот услышали. – И «миротворец» подбородком указал в сторону причалов Северного порта.

– Это – гроза! – строго произнесла Галина.

– Да-да, – тут же закивал головой караульный, – я понимаю: просто гроза.

– Вот так сейчас и объяснишь коллегам. Если спросят. И подтвердишь, что вы будете на месте через пять минут. Ясно?! И даже не думай попытаться что-нибудь добавить от себя. – Девушка демонстративно поиграла перед глазами пленника своим ножом. – Кроме того, хотя и плохо, но я понимаю по-эстонски. Ладно-ладно, оставь при себе свои клятвенные заверения. Сделаешь все, как надо, проживешь еще долгую и счастливую жизнь.

Алексеева освободила руки караульного:

– Отвечай!

Парень ограничился буквально тремя фразами и отключил рацию.

– Они ничего не слышали и ждут нас у входа через пять минут.

Девушка резко и коротко свистнула. Тут же из темноты выступил Талеев.

– Командир, – сказала Галя тихо, – я думаю, надо воспользоваться подворачивающимся случаем: через пять минут два караульных сами откроют дверь изнутри и выйдут на смену.

– Ясно. Можешь не продолжать. Ждать Вадима не будем. А я с твоим пленником подойду «на смену» вовремя. Вот только переоденусь.

И Талеев направился к забору, где лежал убитый «миротворец».