Тайна опустевшего причала

– Ты лучше не дергайся! Помни: одно мое неверное движение – и нож перережет хребет, ну или там отчекрыжит чего пониже. Замри, я приступаю!

Через три минуты Талеев услышал короткий призывный свист и поспешил к вагону. В его единственном уцелевшем углу полулежал на мокром настиле пленник, опершись головой и плечами на вертикальную стенку. Он был в одних трусах, спущенных ниже колен. Его футболка с националистическими символами и черные брюки были плотно обмотаны вокруг поясницы. Сверху них для надежного крепления располагались несколько витков толстого черного кабеля.

Все лицо бандита было мокрым, глаза закрыты, а из широко распахнутого рта вместе с обильной слюной вырывались протяжные хриплые вздохи. Гера быстро оглядел вагон: ни единой капли крови. Он перевел вопросительный взгляд на Вадима. Тот с непроницаемым выражением лица пожал плечами и даже продемонстрировал командиру раскрытые ладони: ничего, мол, нет. Талеев кивнул на мокрый настил. Аракчеев опять легкомысленно пожал плечами:

– Переволновался, наверно. А мочевой пузырь слабый. – Подумав, добавил: – Хорошо, что кишечник пустой. Кстати, его зовут Арнольд. Кличка… по-эстонски я не запомнил, а по-русски это Козырной. Он что-то вроде лейтенанта в их… клане. Имеет прямой выход на Хозяина – Сергея Дорофеева…

– Стоп! Хватит. Дальше я сам. – Талеев присел на корточки рядом с пленником.

Вадим хмыкнул:

– Да пожалуйста. Я, чтобы времени не терять, пройдусь тут по ближним окрестностям. Надо кое-какой подсобный материал отыскать.

– Это еще зачем?

– Хм, для… достойного завершения процесса. – Ничего больше не объяснив, Аракчеев выбрался наружу.

Вернулся он, когда Талеев, завершив свои расспросы, вышел покурить. Вадим тащил за собой толстую доску не менее двух метров длиной, которую небрежно бросил на землю у вагона.

– Ну как?

– Я даже не рассчитывал на такой успех. – Гера подозрительно глянул на Аракчеева. – Да чего я буду тебе рассказывать?! Ты же наверняка успел раньше меня удовлетворить свое любопытство.

– В минимально необходимой дозе. Остальное надеюсь услышать от тебя со всеми подробностями. Только уже не здесь. Не стоит искушать судьбу. Нам и так очень повезло с выбранным местом. Командир, я тебя попрошу: иди в машину. Я буквально через пять минут присоединюсь. Ладно?

Журналист еще подозрительнее посмотрел на Вадима:

– Что ты с ним собираешься сделать? – Он указал рукой в сторону вагона.

– Абсолютно ничего… противозаконного. Клянусь! Я даже помогу ему. В какой-то степени. Просто между нами есть маленький секрет. И я хочу, расставаясь, дать нашему разговорчивому другу некоторые жизненно необходимые наставления.

Талеев безнадежно махнул рукой и не спеша направился к оставленному неподалеку автомобилю.

Аракчеев втащил принесенную доску в вагон и положил ее рядом с пленником.

– Слушай меня внимательно. Сейчас у тебя на пояснице имеется пятисантиметровый разрез до позвоночного столба. К тому же мне пришлось рассечь тела четвертого и пятого позвонков, чтобы обнажить нервный узел. В подобном состоянии в любой специализированной клинике тебя как минимум на сорок восемь часов зафиксировали бы в полной неподвижности. Малейшее перемещение тела, даже попытка что-то громко сказать, может вызвать защемление обнаженного нерва, и ты останешься инвалидом на всю жизнь. Или умрешь. Единственное твое спасение – это продолжать оставаться в полной неподвижности эти двое суток. Однако ты вряд ли сумеешь контролировать свои движения во время сна. А сиделки для тебя нет. Поэтому я сейчас максимально плотно привяжу тебя к этой доске. Руки освобожу, чтобы ты мог хотя бы очень осторожно почесаться. Кстати, какие у тебя часы? Ага, электронные. Это хорошо. Будешь ориентироваться по ним. Ну а… «ходить» придется под себя. Да тебе не привыкать. Через сорок восемь часов развяжешься сам. И можешь начать осторожно двигаться. Смотри, Козырной, твоя жизнь в твоих руках!

Разговаривая, Вадик действительно плотно приматывал бандита к широкой и тяжелой доске. Потом, как и обещал, освободил ему руки и плотно укрыл большим полотном той ветоши, от которой отрывал кусок на кляп.

– Ну вот и все. Справа от тебя стоит бутылка с водой. Разрешаю начать понемногу пить только на вторые сутки. Ясно? – Пленник часто заморгал глазами. – А ты молодец! Быстро сообразил, что не только двигаться и разговаривать смертельно опасно, но даже кивать головой. Будешь так себя вести – останешься жив. Прощай!

С этими словами Аракчеев покинул разрушенный вагон.

– Что так долго? – поинтересовался Талеев, выводя машину на прямую дорогу к вокзалу.

– Да пленник наш совсем расчувствовался, все благодарил за хорошее отношение.

– Как я понимаю, ты его надежно связал. – Аракчеев кивнул. – Но рано или поздно он освободится и помчится к своему Хозяину. Ты хоть «отключил» его на несколько часов? Нам жизненно необходимо это время для подготовки.