Тайна Обители Спасения

Симилор был к нему несправедлив; завистники вообще редко бывают справедливы. Барюк был вполне достоин той блестящей роли, которую ему предстояло играть. Не упустив ни одной детали, он рассказал историю первого убийства: убийства, совершенного в доме номер шесть на улице Оратуар, что находится неподалеку от Елисейских полей.

Конечно, его рассказ не удовлетворил бы наших читателей, которым хорошо известна эта история, однако Барюк точно изложил то, что было написано в газетах.

Черные Мантии не довольствовались тем, чтобы просто сыграть драму; они также отчитывались о ней перед публикой.

В этом искусно выстроенном изложении событий мог бы разобраться один лишь Реми д'Аркс: только он один определил бы, где правда, а где ложь. У всех же остальных газетные статьи не вызывали никаких сомнений.

Когда Барюк, упомянув о постановлении относительно прекращения дела, которое подписал покойный следователь, и об освобождении Мориса Паже, закончил свой рассказ, слушатели начали перешептываться.

– Как это глупо! – произнесла Коломба, все это время делавшая своей маленькой сестре довольно чувствительный массаж.

– А кому отдадут бриллианты, которые были в набалдашнике трости? – спросила девочка.

Казалось, госпожа Самайу потеряла связь с окружающим миром. Бедняжка все время повторяла одну и ту же фразу:

– Он мог бы спастись, окажись я рядом с ним!

– Бриллианты, – произнесла Коломба нравоучительным тоном, отвечая на вопрос ребенка, – как всегда, будут конфискованы правительством и достанутся дочкам генералов и женам королевских прокуроров.

Барюк выпил стакан вина, чтобы смочить горло. Все остались довольны его повествованием – разумеется, за исключением Симилора, который презрительно бурчал в своем углу:

– Зачем это хозяйке вздумалось сделать вид, что,она ничего не знает? А уж рассказчик-то! Да даже мой маленький Саладен описал бы все детали лучше этого пачкуна!

– Продолжайте, господин Барюк, – в голосе госпожи Самайу звучало наигранное спокойствие, которое, впрочем, никого не могло обмануть.

– Ну что, мамаша Лео, вам всё понятно с первым убийством? – спросил рассказчик.

– Да... все понятно, – тихо ответила хозяйка балагана, стараясь сохранить спокойствие.

– Значит, вы понимаете, почему все догадались, что Морис П..., как было напечатано в газетах, которые сообщали о втором убийстве, означает Морис Паже?

– Да, понимаю, – уже громче и увереннее проговорила госпожа Самайу.

– Хорошо! Прекрасно! – воскликнул господин Барюк, вновь приступая к своему повествованию: – Что же касается девушки, то тут совсем другое дело. Валентина де В..! Попробуй-ка угадай! Единственное, что можно сейчас сказать об этом, – так это то, что имя выяснится позже.

Ну вот, значит, Реми д'Аркс спас жизнь или по крайней мере свободу вашему Морису Паже...

– Смирно! – прервал его Вояка-Гонрекен. – Следите за тем, как вы выражаетесь, Дикобраз! Если бы даже речь шла не о нашей достопочтенной клиентке, которая платит наличными, я все равно сказал бы вам: «Уважайте слабый пол!»

– Не думаю, что меня нужно обучать хорошим манерам, – гордо ответил Барюк. – В чувствах госпожи Самайу, которые я тут затронул, нет ничего предосудительного. Я клоню вот к чему: когда между двумя мужчинами возникает любовное соперничество, все остальное – все то, что прежде связывало их, – перестает для них существовать, как вы увидите из моего дальнейшего рассказа.

– Ах, эти мужчины! – вздохнула Коломба, не прекращая массажа. – Тот, кто оставил мне сестру, был, между прочим, довольно-таки богат!

– Может, когда-нибудь Морис Паже и обладал теми душевными достоинствами, которые вызывали у нашей милейшей хозяйки расположение к нему, однако безумная страсть полностью меняет человека. Стоило ему выйти из Консьержери, как он возобновил свои встречи с Валентиной де В..., которая – таково мое мнение – ничего особенного из себя не представляет, хотя и принадлежит к высшему обществу, – заявил Барюк и задумался.

– Тут я должен сказать об одной вещи... – медленно проговорил он и посмотрел прямо в лицо мадам Самайу: – Упоминаю я о ней специально ради вас, мамаша Лео, потому что для остальных нет в моей истории ровным счетом ничего нового. Суть в том, что брак этой девицы со следователем был уже делом решенным. О нем уже объявили и в мэрии, и в церкви.

Господин Барюк опять замолчал, видимо, что-то обдумывая, но вскоре снова заговорил:

– По этому поводу я хочу сделать маленькое замечание. Нужно уметь читать между строк. Что касается меня, то я думаю, что тут имело место соглашение. Брак был платой за снисхождение следователя, проявленное к Морису Паже, которого поймали на месте преступления.

Наверное, девица сказала что-нибудь вроде: «Спасите того, кто мне дорог, и я стану вашей женой».

Это, разумеется, некрасиво и к тому же глупо. Они такие забавные, эти аристократы! Однако они умеют обходиться без излишней жестокости – если, конечно, виновный достаточно богат или же имеет могущественных покровителей.