Тайна Обители Спасения

Никаких отсрочек и помех больше не предполагалось, все было приготовлено и в мэрии, и в церкви; в то утро полковник явился в особняк Орнан на маленький прием, устроенный маркизой в честь предстоящего торжества и вместе с сияющей хозяйкой принимал поздравления от гостей.

Прием удался на славу, всякий мог полюбоваться подарками, разложенными и расставленными в уютном салоне, сверкавшем от изобилия драгоценностей, шелков и кружев. Все было очаровательно и богато, маркиза безумствовала, полковник не уступал ей в щедрости, принц Сен-Луи прислал дары, достойные его августейших предков.

Рассматривая эту роскошную выставку, друзья дома умирали от завистливого восхищения и обменивались колкостями и остротами, произносимыми свистящим шепотом.

Но маркиза, разумеется, слышала только комплименты; время от времени она обращалась к полковнику, никому не уступившему чести быть ее кавалером:

– Ах, мой дорогой друг, как прекрасно вы сумели все устроить!

– Урания, – торжественно отвечал полковник, для такой оказии припомнивший даже данное при крещении имя маркизы, считавшееся некогда поэтическим, – лучшей благодарностью для меня будет счастье наших дорогих деток!

– Роскошно! – восклицал сомюрский родич господин де Шампион. – Изысканно и артистично! Но и у нас в Сомюре бывают свадебные подарки, ни в чем не уступающие этим.

Мэтр Констанс Суэф, нотариус и составитель брачного контракта, хорошо поставленным голосом на весь салон декламировал цифры, скреплявшие будущий союз:

– От госпожи маркизы д'Орнан – дом на улице Ришелье, дающий тридцать пять тысяч франков в год и освобожденный от налогов, пять ферм в Пикардии – все вместе они тянут на тысячу луидоров, а также особняк на улице Варенн, где молодые супруги будут жить; от полковника Боццо-Корона – земля в Нормандии: через пару лет она войдет в цену и будет стоить не менее полумиллиона, а также передача пятипроцентной ренты с капитала в четыреста тысяч франков; от принца Сен-Луи – плантация в Иль-де-Франс, доход не менее пяти тысяч пиастров, пиастр же равен нашему пятифранковрму экю. Если к этому присовокупить состояние супруга, то годовой доход молодых превышает двести тысяч ливров!

– Совсем недурно для начала семейной жизни, – не без горечи заметила госпожа де Тресм.

– А какие перспективы! – воскликнул барон де ля Пе-рьер, только что вошедший и скорым шагом устремившийся к полковнику.

– Вот это называется любовь! – воскликнула Мари де Тресм, с восхищением созерцая ювелирный гарнитур из различных драгоценных камней. И, склонившись к уху подруги, добавила:

– Интересно, нацепит ли она его, когда в фиакре отправится на тайное свидание к своему любовнику?

Барышня в ответ захихикала и с укоризной произнесла:

– Какая ты злая! Зачем ей фиакр, если ее бандит привык лазить в окна?

Шепотки и смешки в разных углах салона перекрывались громкими возгласами восторга:

– Как она будет хороша в этом наряде!

– О да! Она изумительно умеет носить вечерние туалеты!

– Очаровательно! Отменно! Великолепно!

– Шикарно! – подытожил общие восторги юный господин Эрнест, вполне оперившийся за эти две недели.

Барон де ля Перьер, засвидетельствовав свое почтение маркизе, украдкой шепнул полковнику на ухо:

– В особняке Мерис очень кстати случился маленький пожар: загорелось в комнате лорда Френсиса Годвина. И еще: ночью, пока генерал Конрад ужинал в Английском кафе, удалось проникнуть в его кабинет и взломать секретер. Остался только один экземпляр доклада Реми д'Аркса.

– Барон, – маскируя триумфальную усмешку, громко произнес полковник, – ну, как вам наши подарки?

– Изумительно! – не замедлил восхититься барон. – Редкостное сочетание роскоши и вкуса.

Госпожа де Тресм говорила сомюрскому кузену:

– Я-то, конечно, во все эти слухи не верю.

– Сплетни! – согласился с нею господин де Шампион. – У нас в Сомюре тоже есть такие люди, которые только и делают, что несут какой-нибудь вздор. Однако не на пустом же месте возникают сплетни: ведь лейтенант Паже назвал-таки ее Флореттой, и отнюдь не по ошибке, а она ответила ему: Морис!

– Все-таки этой случай... – начала было госпожа де Тресм.

– Вы совершенно правы, к тому же вы сами знаете, какое у бедной Валентины было детство...

– Да-да... и юность тоже!

– Вот именно. По правде говоря, нельзя и ожидать от нее такого знания приличий, какого требуем мы от мадемуазель де Тресм или от мадемуазель де Шампион. А вы заметили, как изменился господин д'Аркс?

– О, да! За две недели он постарел на десять лет.

– Ах! Какое платье! – воскликнула Мари. – И куда ей столько?

Издалека настойчивым эхом доносился голос нотариуса, повторявшего неизменный припев своего романса:

– ...В итоге годовой доход молодых превышает двести тысяч ливров!

Беседа госпожи де Тресм и сомюрского кузена становилась все более конфиденциальной.

– Что касается меня, – зашептал господин де Шампион, – то я говорю только то, что слышал, ибо, заметьте, в «Судебных ведомостях» ничего об этом нет, так вот, я слышал, что история принимает скандальный оборот: ведь его же застали на месте преступления.