Читаем Тайна Нуля (Журнальный вариант) полностью

Однако профессор Хьюш не мог так просто отказаться от своего возмущения, вызванного пренебрежением к нему как к руководителю радиообсерватории только из-за того, что он всегда был чужд псевдонаучных сенсаций.

— Я понимаю вас, — сказал, сдерживая себя, мистер Хьюш, — но не откажите в любезности пояснить, почему мне не удалось при каждодневном просмотре записей автоматов увидеть якобы принятые вами сигналы?

— О, это очень просто, па! Вы всегда оставались в своем собственном времени.

— В каком же еще времени прикажете мне оставаться? — заворчал мистер Хьюш.

— Я имею в виду, что сигналы с населенных миров могут приходить из другого масштаба времени.

— Из другого масштаба времени? Вы что? Воскрешаете теорию всеми забытого Эйнштейна?

— В самом деле, — ответила Мэри, все так же невинно глядя на отца, — почему бы не допустить, что во Вселенной могут существовать миры, движущиеся относительно нас с субсветовыми скоростями? В этом случае посланные от них сигналы будут приняты у нас необыкновенно растянутыми.

— И чтобы их распознать, вы делали ускоренную перезапись радиосигналов?

— Вы совершенно правы, па. Ведь я ваша ученица, как и ученица миссис Белл тоже, — добавила она, глядя в сторону матери.

— Разумеется, разумеется, вы дочь и ученица своих родителей. Значит, чрезвычайно замедленные радиосигналы проходили мимо моего внимания?

— Не только вашего, па, но и мимо внимания всех радиоастрономов мира, по преимуществу, как мне кажется, мужчин.

— Конечно, мужчины среди них преобладали, в отличие от нашей радиообсерватории, где я в меньшинстве, — недовольно согласился мистер Хьюш.

— Ускоренные перезаписи принятых нашим радиотелескопом сигналов дали удивительную картину. Вы сами увидите ее сейчас.

Семья ученых в полном составе направилась по крытой галерее к радиотелескопу.

Аппаратная меньше всего напоминала обычную обсерваторию с куполом и гигантским телескопом, у окуляра которого астрономы, познающие Вселенную, проводили бессонные ночи.

Радиотелескоп работал при любой погоде, и сигналы с него записывались в этом зале, напоминавшем автоматическую диспетчерскую какого-нибудь завода или энергостанции.

При первом же взгляде на запись с повторяющимися всплесками радиосигналов профессор Хьюш закричал:

— Вот-вот! Так я и знал! Вот отчего появился библейский миф о том, что женщина создана из ребра мужчины!

— Вы получили в таинственном радиопослании из космоса разъяснение по этому поводу, уважаемый профессор Хьюш? — не без иронии спросила его супруга.

— Если хотите, то именно так! — торжественно заявил мистер Хьюш.

— Хотелось бы их выслушать.

— А разве самим вам, двум женщинам, непонятно, что здесь сделано все наполовину, как и вообще свойственно женской половине?

— Половине чего? — голос миссис Белл, утратив прежние кроткие интонации, лучше всего говорил о том, что она вряд ли оценила по достоинству каламбур супруга.

— Половине человечества, — нашелся мистер Хьюш. — Я имею в виду, дорогие мои леди, что работа сделана наполовину потому, что перезапись надо ускорить вдвое.

— Зачем? — удивилась Мэри. — И этой скорости, которой так трудно добиться в наших условиях, вполне достаточно, чтобы по одному виду сигналов судить о том, что их автор, несомненно, разумное существо.

— Этого мало, почтенные леди. Мало, ибо запись пока сделана не в звуковом диапазоне, а надо, чтобы она зазвучала, как голос из космоса.

— Голос из космоса? — обрадовалась Мэри. — О, па, я недаром всегда хотела походить на вас! Ведь это вызовет еще большую сенсацию. Какой же у них голос, какой?

— О, это нам предстоит услышать, и очень скоро. У меня есть свои соображения относительно того, как это сделать, — уже деловым тоном заявил профессор.

Обе женщины с нескрываемым восхищением смотрели на него.

Возможно, это был тот редкий случай, когда в их семейном и научном споре последнее слово осталось за ним.

<p>ГОЛОС ИЗ КОСМОСА</p>

Когда Надю выписали из «приюта спокойствия» и она приехала домой, мать встретила ее на крыльце. Наталья Витальевна молча обняла повисшую у нее на шее дочь.

— Ну хватит, хватит, — она гладила вздрагивающую от рыданий Надю. — Вернулась живой — это главное.

— Мамочка, милая! Я больше никогда, никогда не буду!

— Никогда? — сквозь выступившие слезы спросила Наталья Витальевна с горечью. — Трудно поверить. Разве что поумнеешь и поймешь, что твоя жизнь принадлежит не только тебе, но и деду, и маме твоей, которая папу уже утратила, а за деда трясется… Кстати, дед твой велел передать, что в наказание ты должна его где-то там в парке найти для разговора без свидетелей.

— Мамочка! Я ведь знаю, ты добрая-предобрая, а строгостью только прикрываешься… для виду. Я тебя поцелую и побегу, а Звездочка с Константином Петровичем пусть цветочки дедушкины польют! Или просто подышат их ароматом.

— Беги уж! Мы тут как-нибудь до обеда управимся. Обед я заказала на всех, скоро привезут.

Перейти на страницу:

Похожие книги