Тайна неудачного выстрела

Мы представили — и невольно рассмеялись. Отец Василий тоже улыбнулся, понемногу остывая.

— Так Деда Мороза нельзя встречать? — растерянно спросила тётя Катя. — Но как же…

— А вот так! — ответил отец Василий. — Святой Николай — он большой хитрец. Надо было — и прикинулся обычным Дедом Морозом, чтобы детей без подарков не оставить. Потому что детей обижать нельзя… Но вы всё-таки помните, от кого на самом деле все эти подарки. И лучше было бы дарить их в Рождество, а не в последние дни поста. Но раз уж привыкли, то пусть будет и так и так…. В конце концов, чем больше подарков, тем лучше, — добавил он после паузы, как бы стараясь помягче закруглить свою суровую проповедь. — Правда, не таких… — он покосился на несчастный ковёр, который во всех вызывал такие сильные чувства.

— Ну, вы, батюшка, чудак! — покачал головой Алексей Николаевич. — Неужели и в детстве вы ждали не Деда Мороза, а Святого Николая? Ни за что не поверю!

— Так у нас и детство было другое! — резко повернулся к нему отец Василий. — А если нам в нашем детстве врали, то это не значит, что мы должны врать нашим детям! И враньё-то было убогое! Я на всю жизнь запомнил, как на ёлке в Доме Культуры, когда мне было пять лет, пьяный Дед Мороз рухнул, не дойдя до середины зала, где он должен был раздавать подарки детям!

— Актёр всегда актёр, — резонно возразил Алексей Николаевич. — Если уж он начал отмечать праздники, то ему всё равно, кого он играет на детском утреннике — Деда Мороза или Николая Святителя. Так и так упадёт!

— А вот и нет! — яростно заспорил отец Василий, явно собиравшийся доказывать, что если актёр обряжен не кем-нибудь, а Святым Николаем — это налагает слишком большую ответственность, чтобы он стал дозволять себе лишнее и падать при детях. — Хороший вы человек, но взгляды у вас чисто советские, сплошное безобразие в мозгах! Если человек надевает красную шубу и епископскую митру, да ещё берет в руки не что-нибудь, а епископский посох, то… — он осёкся, потому что увидел, что вернувшиеся из другой комнаты отец и Михаил Дмитриевич стоят в дверях и Михаил Дмитриевич знаками сигналит инспектору, что, мол, ехать пора. — Не будем смущать хозяев нашим несогласием. Поехали, по дороге доспорим.

— Что вы, это очень интересно! — сказал дядя Серёжа.

— Интересно-то интересно, только нам ехать пора! — ответил отец Василий. — И вообще, вразумление невежествующих есть дело приватное, а не на потеху окружающим, будто театр или цирк какой! Так что вы ужо у меня!.. — он погрозил кулаком Алексею Николаевичу, а заодно и Михаилу Дмитриевичу, хотя тот в споре не участвовал и вразумлять его, вроде бы, было не за что.

— Неужели, батюшка, вы и кулаком вразумить можете? — осведомился Михаил Дмитриевич, скрывая улыбку.

— А что? — живо отозвался отец Василий. — Вразумил же Ария Святитель Николай…

— Это как? — с большим любопытством спросил Ванька.

— А вот так! Была в своё время, в начале христианства, арианская ересь, названная так по имени человека, эту ересь придумавшего — Ария. И столько сторонников эта ересь завоевала, что сам византийский император — Святой Константин, сделавший христианство главной религией империи — велел призвать пред свои светлы очи две… две делегации, как сказали бы мы сейчас. Защитников ереси, во главе с Арием, и её противников, во главе со Святым Николаем. Мол, кто убедительней докажет свою правоту — по пути того и вся церковь пойдёт! И вот спорят они день, другой, третий… Никак друг друга переспорить не могут, а император Константин то в одну, то в другую сторону склоняется. И кончилось тем, что Святитель Николай вышел из себя — характером бывал он сердит и крут — и как следует врезал Арию в лоб!.. И Святой Константин счёл это настолько убедительным доказательством, что арианскую ересь сразу запретил, признав правоту Святителя Николая, епископа Мирликийского, и его сподвижников!.. Так что и я могу этот довод в нашем споре использовать… А сдачи мне будет дать нельзя, потому как, во-первых, я лицо духовное, неприкосновенное, а во-вторых, и самое главное, я за рулём буду — а водителю в лоб дать, чтобы он управление потерял, это себе дороже обойдётся!..

— Хитрый вы, отец Василий, — смеясь, заметил Алексей Николаевич, отлично знавший, что отец Василий никогда и ни при каких обстоятельствах не поднимет руку на ближнего своего. Ну, может, если доведут его, как Святого Николая довёл Арий, буквально оправдавший присказку про то, что «этот святого из себя выведет». Но ни Алексей Михайлович, ни Михаил Дмитриевич не были из тех людей, разногласия которых с отцом Василием могли бы зайти столь далеко. По всему было видно, что они уважают священника, и что инспектор больше поддразнивает его из мальчишеского озорства, чем из-за действительного желания поспорить.

— Как лис хитрый! — ответил отец Василий. — Всех вокруг пальца обведу! Ну, поехали, дети мои!.. — и, подбирая рясу, чтобы она не мешала его размашистым шагам, направился прочь.