Тайна музея восковых фигур

Алексей Коробицин ТАЙНА МУЗЕЯ ВОСКОВЫХ ФИГУР

Предисловие автора

В этой повести я почти дословно передаю то, что рассказал мне мой друг, известный американский журналист. Имени его я не называю по причинам, которые станут ясными, когда читатель прочтет эту повесть. Мы познакомились с ним в 1960 году в одной из стран Европы, где он, тяжелобольной, обрел свою вторую родину. Мой американский друг взял с меня слово, что если я захочу опубликовать то, что он мне рассказал, то сделаю это лишь после его смерти и приму все меры, чтобы оградить некоторых лиц от возможных неприятностей.

Не так давно мой друг умер. Эту повесть я посвящаю ему.

Выполняя данное мною обещание исключить всякую возможность использования изложенного здесь материала против кого бы то ни было, прибегаю к следующему официальному заявлению:

Сюжет книги «Тайна Музея восковых фигур» — вымысел автора. Всякое сходство фамилий, характеров и жизненных ситуаций является абсолютной случайностью и не может иметь никакой юридической силы.

Глава первая Немного уголовной хроники

Рассыльный Джимми, нагловатый веснушчатый мальчишка, который разносил почту по отделам в редакции нашей газеты, выполнял свои обязанности весьма оригинально: распахивал ногой дверь, становился посреди комнаты и швырял на столы сотрудников конверты, папки и объемистые пакеты. Он делал это виртуозно: не было случая, чтобы хоть один конверт упал на пол или сшиб чернильницу. Когда же очередь доходила до моего стола, Джимми превосходил самого себя (дело в том, что в то время я был литсотрудником воскресного приложения к газете «Дейли Глоб» и через мои руки ежедневно проходило огромное количество корреспонденции): толстые конверты и пакеты с рассказами и романами летели через всю комнату и шлепались на мой письменный стол с таким грохотом, будто под самым носом рвались рождественские хлопушки.

В то утро Джимми небрежно пнул ногой дверь. И, когда я покорно откинулся в кресле и прищурился в ожидании очередного обстрела, он швырнул мне на стол одну-единственную и довольно тощую папку. Словно подчеркивая свое презрение к такой скудной почте, негодный мальчишка бросил ее каким-то особым залихватским приемом: папка бешено закружилась в воздухе и, попав ко мне на стол, спутала все мои бумаги,

Я был озадачен. Потрепанная папка из тех, которые употребляются в редакции для оттисков…

Тупым концом карандаша я подвинул ее к себе поближе. Адресована мне. Раскрыл. Внутри вырезки из уголовной хроники последних номеров нашей газеты.

Я должен привести их полностью. Дело в том, что впоследствии, перечитывая их десятки раз, я в конце концов обнаружил в тексте нечто очень важное, сыгравшее огромную роль в жизни многих людей. И в моей собственной.

Вот они, эти заметки.