Как-то обедал Дракула среди трупов, посаженных на кол, много их было вокруг стола его, он же ел среди них и в том находил удовольствие. Но слуга его, подававший ему яства, не мог терпеть смрада и заткнул нос и отвернулся. Тот же спросил его: „Что ты делаешь?“ А он отвечал: „Государь, не могу вынести этого смрада“. Дракула тотчас же велел посадить его на кол, говоря: „Там ты будешь сидеть высоко, и смраду до тебя будет далеко!“»[60]
Примеры из немецких памфлетов XV–XVI веков мало отличаются от древнерусских (и румынских):
«…После того, как старый воевода расправился со старым Дракулом, Дракула и его брат отвергли свою веру, обязавшую их действовать во имя зашиты и поддержки католической церкви.
…Дракула поймал цыгана, совершившего кражу. К нему пришли другие цыгане и стали умолять его отпустить вора. Дракула сказал: „Его следует повесить, и вы сами повесите его“. Они ответили: „Это не в наших обычаях“. Дракула приказал сварить вора в котле, а потом заставил цыган съесть соплеменника».
Правда, в немецких легендах речь идет о том, что Дракула с братом якобы перешли в ислам. В румынских же легендах Дракула переходит из православия в католичество.
Хотя перед нами истории явно фольклорного характера, вряд ли их можно считать всего лишь плодами народной фантазии.
Жестокость Влада Дракулы поражает воображение не только сегодняшнего человека. По всей видимости, своим современникам он тоже казался не таким уж типичным господарем. Иначе не заслужил бы прозвища «Колосажатель».
И все-таки, все-таки… Далеко не все исторические садисты и деспоты становились в фольклоре вампирами. В конце концов, народная память сохранила и образ Синей Бороды — Жиля де Ре. Да и много ли государей на Западе и Востоке тогдашнего мира можно было бы назвать гуманистами?
Опять-таки, если внимательно прочитать сохранившиеся фольклорные рассказы, пытаясь оценить отношение современников к жестокости Дракулы, то сразу же бросится в глаза своеобразная справедливость валашского господаря. Он ведь не просто так казнит, он наказывает: чванливых послов, высокомерных бояр, нечестных купцов, неверных жен… Наказывает чрезмерно? Чересчур? А разве булгаковский Воланд, появившись в Москве, не проявляет чрезмерность в выборе наказаний? Но ведь читатель испытывает к нему симпатию! Потому что Воланд «наводит порядок». Карает неправедных. Собственно, и Влад Дракула занимается тем же. Он жесток, но справедлив (имеется в виду, конечно же, фольклорный Дракула).
Кроме того, не следует забывать, что Дракула вполне справедливо заслужил славу народного героя в борьбе с турками. И качества храброго воителя против османских агрессоров явно перевешивали на весах людской молвы его жестокость.
Так что вряд ли именно кровожадность валашского князя превратила его в чудовищного вампира. Причину многие филологи видят в перемене веры. Влад Дракула отрекся от православия и принял католичество. Религиозное ренегатство в румынском фольклоре всегда обусловливалось продажей души дьяволу. И кровавое причастие, о котором мы уже говорили выше, становилось в сказках подношением дьявола своему верному слуге. Отныне и навсегда буйный, жестокий, но все-таки свой, храбрый вождь Влад Дракула становится отвратительным вампиром, продавшим душу дьяволу и получившим за это сомнительный дар странного и страшного полубессмертия, возможность вставать по ночам из могилы и отправляться на поиски ничего не подозревающих жертв.
Такое объяснение похоже на правду. Хотя и оно вызывает немало вопросов (как в случае с прозвищем отца). Например, путаница в вероисповедании обоих Владов. Если Влад II Дракул был православным, как же он оказался среди рыцарей Ордена Дракона? Да, первоначально Орден был создан сербами, то есть православными. Но восстановлен-то он был католиком — императором Священной Римской империи! Можно, конечно, предположить, что в порядке исключения на время отражения османской агрессии православные и католики объединялись. Но во время
Ну а если предположить, что Влад II изначально был католиком (что следует, кстати, из немецких памфлетов), то почему же его сын, интересующий нас Влад III Дракула, оказался крещенным в православие? (И кем, если не собственным отцом?!) Тем более что родился он как раз в тот год, когда его отец вступил в католический рыцарский орден.