Тайна его сердца

– Нет. Не обещаю выложить тебе все как на духу, но спрашивай, что хочешь.

– Да? Ну ладно. Как ее зовут? Сколько ей?

– Ее зовут Делия. Ей пять.

– Какая она? Она тебя очень любит?

– Тебя интересует, не ворчливая ли она и стоит ли она в сторонке на вечеринках? Потому что такое было бы странно для пятилетнего ребенка.

Астрид тихо рассмеялась, и от ее смеха в его душе как будто что‑то перевернулось.

– Я имею в виду она замечательная? Она очень умная?

Вообще‑то Клэй не был готов к подобным вопросам, но с удивлением признался себе, что Астрид каким‑то непостижимым образом угадала то, что он мог бы рассказать о Делии.

– Да, она очень умненькая. Я уверен, что она пойдет гораздо дальше меня.

– Чем она любит заниматься?

– Она любит книги и обожает играть на улице. Ей нравится все, на чем есть радуга и блестки. Она очень наблюдательная и ловит все буквально на лету.

– Прямо как ее папочка.

– Да, точно, я действительно очень люблю радугу.

Астрид снова рассмеялась.

– Я не об этом. А о том, что ты наблюдательный. Тебе нравится внимательно смотреть, оценивать, а потом уже решать, что делать.

– Да, так и есть.

Клэя изумила ее проницательность, особенно с учетом того, что они знакомы всего пару месяцев. Она очень четко описала его натуру. Чтобы не допустить ошибку, он всегда как следует изучает и анализирует информацию и лишь потом принимает решения и составляет план действий. И усилия его всегда окупаются с лихвой. За то время, когда он был беспечен и неосмотрителен, следуя зову сердца, он заплатил высокую цену.

– А что насчет матери Делии? Миранда кое‑что рассказывала о ней. Мне очень жаль.

Какую бы эйфорию ни испытывал Клэй рядом с Астрид, от нее не осталось и следа при упоминании о его неудачном браке. О чем вообще думала Миранда, когда делилась подробностями его личной жизни с Астрид?!

– Давай сменим тему. – Ему не хотелось грубить, но и объяснять, как такое могло произойти, тоже желания не было. Его ответы лишь повлекут все новые и новые вопросы, поэтому тему надо закрыть и больше к ней не возвращаться.

– Я так и знала, что быстро зайду с тобой в тупик.

Клэй резко повернулся к Астрид – терпеть такое напряжение, да еще вместе с волнением перед церемонией, он больше был не в состоянии.

– А как насчет тебя? Почему бы тебе не рассказать о себе? Я лишь знаю, что ты и моя сестра были замужем за одним мужчиной.

– Я думала, что мы и так говорим обо мне слишком много. Ты же сам сказал десять минут назад.

– А что твое детство? Юность? О них ты не распространяешься. Что тебе нравилось в детстве?

Ему не составило труда представить Астрид девочкой – легкой, воздушной, в розовом платьице, этакой мечтательницей и фантазеркой.

– Не рассказываю, потому что детство у меня было трудное.

А вот этого он не ожидал. Полагал, что у нее было безоблачное детство, хорошее воспитание…

– Не надо говорить об этом, конечно, если не хочешь.

Они взглянули друг на друга одновременно, и даже за мгновение он успел заметить в ее глазах боль и вдруг осознал, насколько она ранима.

– Нет. Будет честно, если я расскажу. Ты же поделился со мной о Делии. – Астрид откашлялась. – Я младший ребенок в семье и единственная девочка из шести детей. Все детство я угробила на то, чтобы привлечь к себе внимание отца и братьев, но они лишь отстранялись от меня, вроде как чтобы уберечь.

– Звучит не так уж и плохо. Это же естественно – оберегать того, кого любишь, заботиться о самом слабом. Младшая дочь и сестра – в тебе видели ту, кто ты есть.

– У меня не было желания провести жизнь на самой высокой полке, словно я хрупкая китайская ваза. Все, чего мне так хотелось, – быть в гуще событий.

Астрид хотелось объяснить, что она пыталась одеваться как братья – в майки и джинсы, играть с ними наравне в футбол. А ее мать, которая нарожала шестерых детей, все ожидая девочку, жаждала, чтобы дочь была женственной и нежной. Но только Астрид была против. Поэтому в семье постоянно возникали трения и раздоры.

– Я постоянно чувствовала себя чужой в собственном доме. А в школе продолжилось то же самое. Мальчишки считали меня уродиной, из девчонок тоже было немного желающих со мной дружить.

– Уродиной? Ты шутишь? – изумился Клэй. Астрид ведь само совершенство, она словно сошла с портрета кисти какого‑нибудь знаменитого художника. – Должно быть, ты сейчас ляпнула это, не подумав. Такое со всеми случается.

– До тех пор, пока мне не исполнилось восемнадцать. Довольно долго.

– Что произошло, когда тебе исполнилось восемнадцать?

– Я поступила в университет и обнаружила, что, если не прятаться под объемными свитерами, парни обращают на меня внимание.

Клэй с трудом сглотнул внезапно ставший в горле ком. Мысль о том, что Астрид была объектом интереса для парней, оказалась неожиданно неприятной.

– Но ты же стала моделью. Выходила на подиум. Снималась для журналов, так? Ты же должна была чувствовать свой триумф. Ты ведь показала всем как они ошибались.

Астрид тяжело вздохнула и, отвернувшись, устремила взгляд за окно.

– Возможно. Но это не изменило того, кем я была долгие годы. Я все еще чувствую себя неуклюжей девчонкой.