Тайна двух океанов (худ. В. Ермолов)

Шелавин замолчал, рассматривая стекла очков на свет электрической лампы. Слушатели его тоже молчали, как бы подавленные этими картинами. Казалось странным, что такие огромные изменения могут произойти на земном шаре только оттого, что Гольфстрим отклонит свой путь на два-три десятка градусов к западу.

– Фу! – произнес наконец Ромейко. – Страшен сон…

– К счастью, – сказал Шелавин, – на такие подвиги техника еще не способна.

– Пока, – заметил Марат, – Но в будущем и это станет для нее возможным.

– Марат прав, – спокойно вмешался комиссар, – но к тому времени, я убежден, всюду, по крайней мере в культурном мире, будет уже господствовать коммунистический строй, и он не допустит такого варварства. Если коммунистическое человечество сможет управлять погодой, то оно разумно и гуманно распределит теплоту по всей поверхности нашей земли.

– Правильно, товарищ комиссар! – закричал Марат. – Но сейчас мы уже можем и должны исправить и устранить маленькие сравнительно каверзы природы…

– Ах да! – улыбнулся Цой. – За всеми этими американскими ужасами мы забыли о маленьких проектах Марата. Надеюсь, они сулят нам только приятное?

– Даю полную гарантию, что никто возражать не будет. Я берусь согласовать проект со всеми заинтересованными лицами, учреждениями и государствами. Я предлагаю закрыть холодному течению выход из Охотского моря через Татарский пролив. Я предлагаю при помощи моей преграды заставить это течение обогнуть северную оконечность Сахалина и при выходе в центральную часть Охотского моря слиться с главным круговоротом этого моря.

– Какую же преграду ты предполагаешь поставить перед входом в Татарский пролив? – спросил Крутицкий. – Тоже, наверно, плотину длиной, если не в сотни километров, как американские, то в десятки?

– Нет! – воскликнул Марат. – По-моему, не хуже плотины смогут послужить… водоросли…

– Что?! Водоросли?! Какие водоросли? – посыпались со всех сторон недоуменные вопросы.

– Ты окончательно сошел с ума, Марат, – заявил Матвеев. – Пойдем, я тебя отведу к Арсену Давидовичу, он тебе даст чего-нибудь успокоительного…

– Из удивления рождается любопытство, – рассмеялся Шелавин, – а любопытство ведет к познанию и науке. Подождите, товарищи, дайте Марату досказать.

– Ну хорошо, досказывай, Марат! – решительно произнес Матвеев. – Но предупреждаю: если ты опять понесешь свою ахинею, я тебя поймаю в каком-нибудь темном закоулке океана и… Глядите, – жалобно обратился он ко всем сидящим за столом, – у меня уже половина тетради занята его проектами и научным опровержением их…

– Готов пострадать за науку! – под общий смех воскликнул с пафосом Марат, вскакивая со стула. – А ты слушай, поражайся и записывай для потомства, – обратился он к Матвееву. И затем уже совершенно серьезно продолжал: – Вы должны вспомнить, товарищи, что нам Арсен Давидович рассказывал в последней беседе о водорослях. После этого я успел кое-что еще почитать о них. Он говорил о гигантских водорослях, растущих в невероятных количествах возле островов Огненной Земли, Фальклендских[2] островов, по обоим, восточному и западному, побережьями Южной Америки, в их бесчисленных бухтах, заливах и проливах. Эти водоросли часто достигают длины в двести пятьдесят-триста метров и размножаются очень быстро. У них круглый, гладкий, слизистый ствол, который достигает толщины до трех сантиметров. Они называются… они называются… – Марат перелистал свою тетрадь и скоро нашел: – Вот! Они называются «Макроцис-тис перифера»… Собранные в массу, они обладают необычайной силой сопротивления могучим волнам океана, перед которыми часто и береговые скалы не в состоянии устоять. В этих дремучих подводных лесах, опутанных, как лианами, густой сетью более слабых и тонких водорослей-паразитов, живет целый мир рыб, ракообразных, червей, моллюсков, которые находят там пищу и приют. Так вот! Что если бы собрать в огромных, неисчислимых количествах органы размножения, споры этих водорослей, нагрузить полностью грузовые пароходы, привезти в Охотское море и засеять ими северный вход в Татарский пролив?!

– Как же ты будешь сеять эту пыль? – спросил Белоголовый.

Он пришел на подлодку из знаменитого колхоза «Заветы Ильича», победителя на всесоюзном конкурсе колхозов по урожайности, рентабельности и культуре быта. В этом колхозе Белоголовый состоял главным поваром, получил похвальную грамоту за отличное питание своих колхозников и был направлен в Институт питания для совершенствования. Он был прекрасно знаком с правилами обработки земли, сева и уборки, и потому предложение Марата заинтересовало его.

– Как же ты будешь сеять эти микроскопические споры в морской текучей воде, при ветре и волнах? С сотен лодок, катеров и глиссеров? Ведь огрехов не оберешься!

– Не с лодок и катеров, – последовал немедленный ответ, – а с самолетов! Вот так, как производится с их помощью сев хлеба. Неужели ты не слыхал об этом?

Белоголовый смутился. Он действительно забыл об этом далеко уже не новом способе сева.