Тайна двух океанов (худ. В. Ермолов)

Вот одна из дорад, больше метра в длину, после неудачного прыжка через клетку с мертвыми курами с громким плеском упала обратно в воду, но с быстротой молнии вновь устремилась за своей жертвой. Она все сильней и сильней разгонялась, скользя по поверхности, словно глиссер, и, когда летучка, теряя силы, спускалась по стометровой дуге своего полета, дорада одним ударом хвоста вдруг оторвалась от волны, взлетела на несколько метров вверх, наперерез летучке, и в одно мгновение намеченная жертва исчезла в огромной круглой пасти.

Солнце бросало уже свои последние лучи на круглые гребни валов, когда к дорадам, бонитам, тунцам присоединилось стадо острорылых дельфинов. Жестокая игра жизни и смерти возобновилась с новой силой.

Эта полная движения и красок картина совсем не привлекала, однако, внимания трех человек, пытливо осматривавших все пространство вокруг, вплоть до далекого горизонта. Они стояли на овальной ровной площадке, огороженной легкими перилами, на вершине небольшого холма из гофрированного металла, окрашенного в сине-зеленый цвет. У переднего конца площадки, почти у самых перил, холм круто уходил вниз, в воду. Позади площадки на протяжении двух-трех десятков метров холм полого спускался к воде, как спина огромного кита, и сразу терялся в ее чистой, прозрачной синеве. На этой спине, словно отодвинутая на затылок шапка, помещался закругленный сверху горб из того же гофрированного металла. Сбегавшая волна порой обнажала еще на несколько метров пологую спину холма, показывая, что она тянется и дальше, под водой.

Холм покачивался на затихавшей мерной зыби, то показываясь на гребнях волн, то скрываясь в провалах между ними. Люди стояли на площадке, как будто не ощущая качки.

Двое из этих людей, одетые в ослепительно белые с золотыми пуговицами кители, с золотыми шевронами на рукавах и «крабами» на фуражках, молча осматривали горизонт и гребни далеких валов, глядя в странные инструменты, похожие одновременно на бинокли и подзорные трубы.

Третий, широкоплечий гигант, ссутулившись, стоял у перил, позади начальства, в позе медведя, старающегося соблюдать дисциплину и почтительность. На нем были белоснежная форменка и фуражка-бескозырка. Длинные усы, обкуренные над губами, светлыми, белокурыми витками свисали ниже подбородка; маленькие глаза на широком, гладко выбритом курносом лице смотрели немного насмешливо, с добродушной хитрецой. И он не отрываясь, внимательно и зорко оглядывал поверхность океана, не обращая внимания на игру хищников со своими жертвами.

Солнце скрылось. Быстро, на глазах, сгущались сумерки, как будто снизу, из океана, поднимался гигантский, все более плотный, все гуще синеющий занавес.

Дорады, бониты, дельфины прекратили свои прыжки. Однако охота, вероятно, еще продолжалась под поверхностью. Стайки летучих рыб по-прежнему, с легким потрескиванием расправляя плавники, взлетали, опускались и, чуть прикоснувшись к гребню волны, вновь поднимались над водой. То одна, то другая из них в быстро опускающейся темноте с громким хлопающим ударом падала на это странное судно, на его площадку, ударялась о его гофрированные бока и, оставляя на них кровь и серебристую чешую, падала в воду.

Высокий человек в белом кителе опустил наконец свой странный бинокль и махнул рукой.

– Ничего не видно, Лорд, – сказал он на чистейшем русском языке, вгоняя колена подзорной трубы в пространство между трубками бинокля. – Очевидно, мальчик в самом деле погиб. Мы напрасно лишь теряем время.

Несмотря на сгущавшиеся сумерки, было хорошо еще видно его лицо с золотым загаром, светлая острая бородка и начисто выбритая верхняя губа. Слегка изогнутый, с горбинкой нос из-за отсутствия усов казался крючковатым, как клюв хищной птицы. Глаза серые, немигающие, всегда полуприкрытые тонкими, с синевой веками, еще более усиливали это сходство.

Маленький плотный человек с большой головой и великолепной черной бородой, которой позавидовал бы любой древнеассирийский царь, посмотрел на говорившего.

– Все-таки нам следует убедиться в этом, капитан, – произнес он, также складывая свой зрительный прибор. – Тем более, что потерянное время наш «Пионер» легко наверстает. Ведь мы видели только два погружавшихся в глубины трупа. Где же третий?

– Не знаю. Лорд, не знаю. Может быть, он остался на «Диогене» и тот увлек его с собой. Мне очень жаль мальчика, но мы не можем больше оставаться здесь. Пойдемте, – предложил капитан и, повернувшись, медленно, словно нехотя, направился к открытому люку, видневшемуся у заднего конца площадки.

В этот момент гигант вздрогнул, выпрямился и, чуть наклонившись вперед, поднял предостерегающе руку.

Капитан и Лорд остановились. Гигант, как будто превратившись в статую, напряженно прислушивался.

Тихий плеск воды у гофрированных бортов судна лишь подчеркивал тишину над почти уснувшей поверхностью океана.

– В чем дело, Скворешня? – нетерпеливо прервал молчание капитан.

– Разве вы не слышали? – взволнованно прогудел гигант. – Там человек кричит…

– Что? – Капитан оглянулся и обвел взором темные засыпавшие волны. – Вам послышалось, Скворешня!