Тайна двух океанов

Цой осторожно, почти с нежностью, поправил подушки под головой ученого, подоткнул одеяло.

— А после чего тут особенно поправляться? — добродушно улыбнулся ему зоолог. — Пустяки какие! Я думаю, завтра-послезавтра встану — и за работу! Нас ждет замечательная работа!

Цой замахал на него руками, изобразив предельный ужас на лице.

— Что вы! Что вы, Арсен Давидович! И не думайте. Меньше чем через пять дней никак нельзя! Затем вам необходимо пройти курс кварцевого облучения. Несколько сеансов электризации. Нет, нет… Как можно! Зоолог мгновенно рассвирепел:

— Ты с ума сошел, Цой! Нет, ты окончательно с ума сошел! Что ты мне сказки рассказываешь! Какие там электризации и кварцы! Мне нужно как можно скорее вернуться в пещеру, сфотографировать этих чудовищ. Ведь не могу же я их взять сюда, на подлодку. Я хотя бы одну голову возьму. Я уже договорился с капитаном: специально для этого подлодка здесь задержится. А он тут со своими электризациями, кварцами! «Курс облучения»! — возмущенно передразнил ученый Цоя. — Ишь ты! Обрадовался.

— Все равно… Можете ругаться, Арсен Давидович, — кротко, но с обидой в голосе проговорил Цой. — Я тогда доложу капитану, что вы не слушаетесь.

— «Не слушаетесь»! Тоже нашелся врач!

Баритон зоолога разносился по всему верхнему коридору, пробивался в жилые каюты и служебные помещения, достигая даже самых далеких уголков машинного отделения. Впрочем, подлодка стояла на месте, и в отделении царила полная тишина.

Из кают выбегали люди, свободные от вахты, прислушивались, пересмеивались:

— Разбушевался наш Лорд.

— С него — как с гуся вода.

— Пушит бедного Цоя! Только перья летят!

— С таким пациентом наплачешься!

Из центрального поста управления вышел капитан и направился в госпитальный отсек. Капитану пришлось взять на себя неожиданную роль арбитра между врачом и пациентом. Решение было Соломоново, и его с удовлетворением приняли обе стороны, зоолог обещал, что будет лежать три дня не бунтуя, после чего, если все будет протекать нормально, ему будет разрешено работать в лаборатории, а на пятый день и выходить из подлодки, чтобы работать в пещере. Кварцевое облучение он будет принимать одновременно с работой. Что же касается электризации, то пока решений не принимать — дальнейшее покажет.

Видя, однако, как зоолог сокрушается по поводу того, что все работы по обследованию дна и глубин на этом участке совершенно приостановились из-за его болезни, капитан пошел еще дальше. Так как Цой полностью загружен лабораторной работой над моллюсками и другими уже собранными здесь материалами, капитан обещал временно прикомандировать кого-либо из команды, по выбору зоолога, для продолжения сбора материалов под его руководством и по его инструкциям.

— Я буду очень благодарен, если вы позволите мне принять на себя эту работу, — раздался вдруг глухой голос.

Горелов давно уже вошел в госпитальный отсек, слышал разбор дела капитаном и его решение и теперь стоял у притолоки дверей, глядя умоляющими глазами на зоолога.

— Я уже неоднократно выполнял ее под вашим наблюдением, Арсен Давидович, — продолжал он, с улыбкой приближаясь к койке ученого. — Она меня настолько увлекла, что мне кажется, Арсен Давидович, вы и теперь будете довольны… На моей работе главного механика, Николай Борисович, — обратился он к капитану, — это совершенно не отразится. Тем более что мы, вероятно, будем больше стоять на месте, чем двигаться.

— Пожалуйста, Федор Михайлович! — дружески улыбаясь Горелову, согласился капитан. — Если это устраивает Арсена Давидовича, то с моей стороны никаких возражений не будет. Но имейте в виду, что ответственность за состояние и работу двигателей продолжает оставаться на вас.

— Отлично, отлично! Это меня устраивает как нельзя лучше! — шумно обрадовался зоолог. — Федор Михайлович знает, чем я больше всего интересуюсь, где искать и как искать. Мы с ним уже немало поработали вместе. Все складывается превосходно! Благодарю вас, капитан! Благодарю вас, Федор Михайлович!

Если бы почтенный ученый не находился в таком радостном состоянии, он, вероятно, обратил бы внимание на необычную бледность Горелова, на болезненную натянутость его улыбки, на то, как часто он проводил рукой по лбу, словно стирая с него испарину слабости. Впрочем, энтузиасты, не жалея себя, нередко так же относятся и к другим. Во всяком случае, было вполне ясно, что ученый совершенно забыл и об электризации, и о массаже, и о грязевых ваннах, которые он недавно так настойчиво рекомендовал своему бывшему пациенту. В результате все остались очень довольны разговором, начавшимся столь бурно и закончившимся к общему удовольствию.

— Цой, голубчик, — дружелюбно обратился ученый к своему врачу и помощнику, когда капитан вышел из отсека, — дай, пожалуйста, Федору Михайловичу список видов животных, которых мы наметили себе для особенно тщательных поисков на глубинах. Предварительно вычеркни все уже найденное нами. Дай ему также для ознакомления все наши альбомы, зарисовки, атласы. Выдели для Федора Михайловича и постоянный экскурсионный мешок с инструментами и приспособлениями.

* * *