Тайна дразнит разум

— Нет, по-моему. — Тамара Александровна обратилась к Алеше: — Подожди меня. Я сейчас сдам дежурство и пойду к вам…

Нина, видимо, представила Карпа нападающим на «охрану» Ланской и предупредила Алешу:

— Будьте ко всему готовы…

— Да, да, мальчик мой! — вскинул голову учитель. — Закройте окна и двери, иначе он опять влезет!

Они шли молча. Только на горбатом мостике Ланская задержалась и, видимо, после долгих раздумий, доверилась:

— Нет, нет, я не поеду в Петроград!

— Но ведь Карп житья не даст.

— Даст. — Она загадочно прошептала: — Есть такой человек, Лешенька, который утихомирит Карпа…

«О ком она?» — заинтересованно подумал Леша, но не спросил.

МЕТАМОРФОЗЫ ПРОДОЛЖАЮТСЯ

В доме Роговых чердачную комнату называли «голубятней». Ее занял Воркун. Вещи помогли перетащить Сеня Селезнев, Федька Лунатик и Алеша Смыслов. Они же сообщили Ивану Матвеевичу последние новости.

От Сени он узнал, что Карп завладел дневником Леонида и заявил: «Никому не покажу!»

Федя обратил внимание на тот факт, что гадалка до сих пор не обращается за помощью в угро: на поиски вора она организовала своих людей. «Видать, боится конфискации», — заключил Лунатик.

Отрадную весть сообщил Алеша. Ланская отказалась ехать в Петроград с профессором Оношко.

— Ну а вообще… поедет учиться? — уточнил Иван.

Эту ночь Тамара Александровна ночевала у Смысловых. Алеша слышал, как певица сказала матери: «Я сорвала голос. Теперь поздно учиться».

Иван знал, что Ланская хотела бежать из Руссы от Карпа. Выходит, сейчас она не боится младшего Рогова. Что же произошло?

Воркун выпустил Пальму на двор и невольно взглянул на флигель, освещенный вечерним солнцем. На окнах подняты жалюзи, и дверь приоткрыта. Не зайти ли?

В этот момент распахнулось окно флигеля, и Ланская взмахом руки позвала Ивана.

— Я ждала вас, Иван Матвеевич, — призналась она, пропуская его в прихожую. — Как хорошо, что вы переехали! И как было бы приятно, если возродились бы воскресные концерты. Хотите чаю?

— Нет… благодарю… — застеснялся он и погладил собаку: — Вот разве Пальме что-нибудь… Я дам команду…

Хозяйка провела овчарку на кухню, погремела посудой и вернулась в столовую. Иван заметил, что Тамара бесцельно переставила с места на место тарелку на столе. Затем подошла к окну, опустила жалюзи, на ходу поправила прическу.

— Простите меня, ради бога! — Она посмотрела на часы: — Скоро придет Карп за ответом…

Иван, сидя на стуле, выпрямил спину. Это что-то новое. До сих пор младший Рогов приставал к вдове без серьезных намерений…

— Сделал предложение?

— Да! — Тамара надела на черное платье белый передник с кружевами. — Он решил, что я остаюсь в Руссе ради него. Однажды я имела неосторожность сказать братьям, что младший красивее старшего…

— Вы сказали правду.

— Но дело не в красоте, Иван Матвеевич. Вернее, не во внешней красоте. Кроме того, Карп младше меня. А главное, он неуравновешенный, чистая ртуть. Вы знаете, что вчерашний секретарь трибунала стал частником?

— Частником?! — удивился Иван.

— Да, Солеварова, Шур и Рогов открыли магазин в Торговом ряду: все для церкви и верующих…

— Вот это метаморфоза! — Иван вспомнил Калугина и покачал головой: — Комсомолец, коммунист, активный безбожник и вдруг торгует иконами! Какую долю капитала он внес и как раздобыл ее?

— Я спрошу его.

— Ну тогда еще узнайте, пожалуйста, — Иван перевел взгляд на портрет Рогова, — говорил ли Карп брату о своем выходе из партии и о своем желании заделаться совбуром[4]?

— Нет, нет! Сказать этакое — убить брата!

«Но ведь кто-то убил», — подумал Воркун и поднял два пальца:

— У Леонида было два дневника: ранний и поздний. Ранний в виде простой синей тетради, а поздний — с бегущей лошадью на обложке. Какой дневник у Карпа?

— Понимаю. Спрошу… — Тамара скрестила руки. — Я боюсь одна…

Она прислушалась. На кухне чавкала Пальма.

Иван покосился на старинные часы с гирями:

— Я буду за дверью…

Он прошел в прихожую. Рядом с ним, возле вешалки, притаилась Пальма. Ланская зажгла свет в столовой.

И в тот же момент на веранде, выходящей в сад, раздались шаги. Иван слышал, как пропела дверь и в столовую ворвался взволнованный Карп:

— Кто был здесь?

— Иван Матвеевич.

— Ушел?

— Если он тебе нужен — могу вернуть. — И, не дожидаясь ответа, хозяйка пригласила Карпа к столу: — Самовар еще горячий…

— Поначалу я должен убедиться, что мы с тобой одни…

— Знай, Карп, мы с тобой никогда не были и не будем одни.

— Кто же между нами?!

— Не повышай голос.

— Прости. Меня взвинтил Оношко. Просил не говорить тебе, что он в обморок упал от страха.

Карп засмеялся. Ланская, наливая чай, спросила:

— Ты приметам веришь?

— Не очень! Но ясновидящей поверил. Она нарекла нам с тобой взаимную любовь и богатство.

— Насчет взаимной ошиблась, да и богатство откуда?

— Как откуда?! Я же говорил! Магазин на бойком месте!

— Чтобы начать торговать, надо…

— Имею! Взял в долг!..

«Уж не у гадалки ли?» — подумал Иван, напрягая слух.