Тайна девственницы

Он наконец-то поднял на нее взгляд, полный простодушия.

– Не пойму, почему вы все еще смотрите на меня так, будто хотите поцеловать.

– Я на вас не смотрю! – четко произнесла Габриэла.

– Моя дорогая, если бы у людей была способность убивать взглядом, я бы уже лежал здесь под дверью мертвый, сраженный наповал выстрелом в сердце. Вы так смотрите на меня…

– Это была бы ужасная трагедия.

– Я рад, что вы так думаете.

– Нет, быть убитым взглядом – это слишком быстрая смерть. – Она облокотилась на стол. – Нет… Вы заслуживаете чего-нибудь более, более медленного. Например, быть растянутым между деревянными кольями на верхушке горы в Африке, висящим под палящим солнцем и поедаемым муравьями.

Нат приподнялся.

– Привязанный, говорите?

– Да, под тропическим, сжигающим солнцем, покрытый волдырями и ожогами.

Он тоже облокотился на стол и улыбнулся, глядя Габриэле в глаза.

– О, и я, конечно, был бы голым?

Голым? Тотчас же перед Габриэлой возникла картинка с обнаженным Натаниэлем Харрингтоном на холме. Не то чтобы она вполне знала, как выглядят обнаженные взрослые мужчины в такой позе, растянутые на кольях, но, даже исходя из ее ограниченного опыта от общения со скульптурами в музеях, картинка с голым Натаниэлем получилась очень яркой. Габриэла отвернулась.

– Или пусть бы вас разорвали на кусочки дикари в джунглях Южной Африки.

– Да, но ведь дикари сперва разорвут на мне одежду на мелкие кусочки, а потом уж меня, вы об этом подумали? – Натаниэль развлекался, и блеск в глазах выдавал это.

Опять обнаженный Натаниэль Харрингтон возник у нее в воображении. Дикари стягивают с него одежду, скидывают последние лохмотья, оставшиеся после долгого перехода по джунглям… Габриэла вздрогнула и помотала головой.

– Или… или… желаю вам быть съеденным каннибалами. Да, именно того вы и заслуживаете!

– Сваренным живьем, вы имеете в виду? – Нат ласково смотрел на нее. – И голым, конечно. Кто же ест человека в одежде?

– Прекратите это повторять! – Обнаженный Натаниэль Харрингтон сидел в середине огромной сковороды над огнем и был окружен огромным количеством дикарей. Габриэла резко поднялась и поправила волосы. – Сейчас же остановитесь!

– Что остановить?

– Использовать это слово!

– Какое слово?

– Вы знаете, какое слово!

Нат задумался на мгновение, покачал головой и поморщился.

– Понятия не имею, о чем вы говорите.

Габриэла вспыхнула от раздражения и нетерпения.

– Голый Натаниэль! – Господи, она только что произнесла эти два слова вместе: «голый» и «Натаниэль»! Громко и ему в лицо? – Голый! Слово было – голый! Голый, голый, голый! – Она с ужасом понимала, что не может остановиться. – И вы прекрасно это понимаете!

Он широко улыбнулся:

– Но примеры-то были ваши.

– Но вы их изменили до неузнаваемости! С… с… – Габриэла закрыла глаза и быстро помолилась о том, чтобы Создатель дал ей спокойствия, и поблагодарила его за то, что не вооружена. – Это было крайне неуместно, в высшей степени неприлично, также… слишком… интимно… и… и… – «Эротично, возбуждающе, обольстительно». Она тяжело вздохнула, поймала на себе его взгляд и произнесла с достоинством: – И некомфортно.

– Да ладно вам, Габриэла. Вы же не… – Улыбка вдруг пропала с его лица. – Господи, я смутил вас?! Почему вы снова краснеете?

– Да… – Та легкость, с которой она постоянно краснела, постоянно отравляла ей жизнь, выдавая все эмоции. Иначе никто бы даже и не догадался, насколько она смущена. Да, конечно, она была смущена! Не столько из-за его слов, сколько из-за четких картинок и ярких образов, созданных ее собственным воображением. Но все равно это была его вина.

– Простите. – Я даже предположить не мог…

– Не могли предположить? Но почему? – Слова вылетали, не дожидаясь обдумывания. – Не могли предположить, что я способна смутиться от подобных грубых и пошлых комментариев? Что не хочу, чтобы ко мне относились, как к первой встречной дешевке на улице, и требую немного уважения к себе? Потому что моя семья, мое происхождение, мои приличия не совпадают с вашими?

Натаниэль растерянно смотрел на нее.

– Клянусь вам, Габриэла, я не хотел обидеть вас! Я просто шутил, если хотите, флиртовал с вами. Я никогда не имел в виду…

– Достаточно. Замолчите, пожалуйста! – Она подняла руку и загородилась ею от Натаниэля. И почему она так разозлилась? Говоря честно, она была расстроена больше, чем смущена. Поскольку не только быстро и не к месту краснела, но и имела другую слабость – при вспышках ярости не умела сдерживать свои слова и мысли, держать рот на замке. Неудачная трещинка в цельном характере. – Я тоже должна извиниться. – В конце концов, разница между их семьями, их жизнями и привела ее к этому дому вчерашней ночью. Да, она испытывала угрызения совести, чувство обиды и даже зависти. Но это было глупо. Жизнь – как раздача карт, одним выпадают одни козыри, другим – только мелкие карты. – Ваша семья была очень добра и великодушна ко мне, больше, чем я того заслуживаю. Поэтому мои замечания были несущественны.