Тайна девятки усачей

Вовка навострил уши, но Санька не стал объяснять. Слышал он когда-то, что надо стоять спокойно и смотреть в глаза собаке, тогда она не залает и не укусит. Но как это сделать в темноте? Глаз-то не видно! Потому Санька и решил не вдаваться в подробности.

После работы усачи обычно уходили домой, а потом собирались в штабе. Но сегодня Санька заявил, что не придет в штаб.

— Отец просил помочь в одном деле, — серьезно сказал он.

— А мне велели печку побелить! — тотчас добавил Вовка.

Мишук распустил звено до завтра. И — странное дело — как только мальчишки стали расходиться, Санька испытал что-то похожее на сожаление. Это чувство усилилось, когда он вспомнил, что так и не успел расспросить об автомате. Все некогда было: то мост, то еще что-нибудь. А ведь Гришка дал понять, что автомат починен.

— Гриша-а! Подожди! — крикнул Санька. По деревенской улице они пошли вместе.

— Что ты тогда подмигивал? — спросил Санька. — Починил?

— Очистил от грязи, смазал — пружина и заработала!

— И… стреляет?

— Как пулемет! Только… Мишук зажал патроны и не дает ни штуки! Говорит: «Разорвет — отвечай за тебя!» Грозился председателю сказать, чтобы он забрал оружие!

— Трус несчастный! — выпалил Санька.

— Да не трус он! — возразил Гриша. — Мозги у него вывернуты, и думает он не как все мальчишки! Но меня ему не перехитрить! Я знаешь что сделал?

— Что?

— Перепрятал автомат!

— Куда?

Гриша не торопился отвечать.

— Ты что — мне не веришь?! — воскликнул Санька.

— Тебе скажу! Но без меня не трогай! — предупредил Гриша.

— И ты тоже! — поспешно вставил Санька. — Давай договоримся: пусть автомат будет нашим — твоим и моим, моим и твоим! И больше чтоб никто! А патроны мы выудим у Мишука!..

— Согласен! — ответил Гриша.

— Ну? Где ж ты его спрятал?

— Под полом в штабе… Под третьей от окна доской… Не проговорись!

— Ты сам не проговорись! Особенно этой… Катьке!

Гриша остановился и подозрительно посмотрел на Саньку.

— При чем тут она?

— Очень уж ты с ней… это… самое! — Санька повертел в воздухе пальцами.

— А что ты так беспокоишься? — прищурившись, спросил Гриша. — Влопался в нее, что ли?

Санька громко расхохотался. Пожалуй, слишком громко.

— Нашел что сказать! Мне они надоели вот так! — Санька провел ребром ладони поперек горла. — В городе их — как травы! Так под ногами и снуют! Ходить мешают!

— Тогда и вспоминать о ней нечего! — сказал Гриша. — Мне она тоже… как… дождь на сенокосе!

— А про гажу узнал? — вспомнил Санька.

— Ой, забыл!

— Узнай! — буркнул Санька. — Это что-то деревенское.

И они разошлись не очень довольные друг другом.

В сумерках на чердак к Саньке забрался Вовка, одетый во все темное.

— Так незаметнее! — пояснил он. — Пошли!

— Подожди! — шепотом ответил Санька. — Мои заснут — тогда! Сиди тихо!

Вовка устроился на полу, а Санька потушил лампу и сел на кровать.

— Ты лег, Саня? — послышалось снизу.

— Лег, мам! — крикнул Санька.

— Спокойной ночи, сынок!

— Спокночи, мам!.. Спокночи, пап!

— Спи, спи! — ответил отец.

Санька поерзал на кровати, чтобы родители услышали скрип железной сетки, и замер. Вовка терпеливо ждал.

Потом они крадучись спустились по лесенке, выбрались за околицу и растворились в темноте.

До Обречья было два километра. Когда мальчишки прошли больше половины, Санька спросил:

— Кость взял?

— С собой…

Еще минут десять они молча двигались по дороге. Нагретая за день пыль скрадывала шаги.

Впереди пролаяла собака.

— Это не та?

— Может, и та, — сказал Вовка, — От нечего делать… Сидит, караулит и тявкает!

— Что она караулит? — насмешливо спросил Санька. — Может, в огороде, кроме крапивы, ничего нет!

— А вдруг там клубника! — вкрадчиво произнес Вовка. — Тебе хочется ягод?

Санька подумал. Нет, ему не хотелось клубники!

— Не очень! — сказал он.

— И мне! — признался Вовка. — Я бы в этот огород и не полез! Из-за собаки все! Интересно, когда сторожат, а когда открыто, тогда и пачкаться не хочется!

Санька не ответил. Он рассуждал. В самом деле, какая сила тащит их в огород к учительнице? Усмехнулся Санька в темноте, удивленный странностью своего и Вовкиного характера. Он даже попытался подвести под эту странность научную базу. «Так жили в доисторические времена! — подумал он. — Мужской инстинкт охотника и воина. Совершается обычный набег на соседнее племя!» Саньке стало беспричинно весело, и он быстрее зашлепал босыми ногами по мягкой пыли.

Домик Марии Петровны стоял пятым слева от дороги, сразу же за колхозным клубом. Окна в доме, да и почти во всей деревне не светились. Только из клуба доносился шумок, слышалась музыка — там еще был народ. За клубом тарахтел движок.

— Картину крутят! — сказал Вовка. — Давай поскорей! Проскочить надо, пока сеанс не кончился!

Но проскочить не удалось. Двери клуба распахнулись, и люди стали выходить на улицу. Вовка потащил Саньку в какой-то узенький проулок. Там они и присели под забором в темном углу.

По дороге к Усачам прошли два человека.

— Переждем! — шепнул Вовка.

Но остальные не торопились расходиться. У многих были фонарики. Веселые огоньки бегали туда и сюда по улице точно играли в пятнашки. Слышались крики ребятишек.