Тайна чёрного кинжала (СИ)

Отдав записку с адресом таксисту, я полностью доверился ему, и тот не подвёл, заехал в Махалля Чакар, как назывался район старого города, и, остановившись возле неширокой улочки, вплотную застроенную скромными саманными глинобитными домами, объяснил, что дальше мне придётся пройти между этими жилищами метров тридцать.

Название «Старый город» возникло ещё в царское время, когда было принято решение о строительстве нового города. Его архитектурный облик представлял из себя дореволюционные постройки конца девятнадцатого века, но была и часть домов, история которых тянулась в глубину веков.

Стихия 1966 года разрушила многие на то время современные постройки, но обошла стороной старую часть города, поэтому здесь сохранилось много домиков простых людей с двориками, которые закрывались резными деревянными воротами. Эти дома строили самым надёжным способом возведения жилья по древней технологии: сначала из дерева возводился каркас, затем он со всех сторон обмазывался глиной с соломой.

Улочки Старого города.

Улочка, по которой я шёл, была узкой, местами шириной не более двух с половиной метров. Пройдя тридцать шагов, я уже начал волноваться, когда впереди меня вдруг открылась калитка и Нурия, выглянув наружу, помахала мне рукой.

Дворик оказался очень уютный. Сверху был сделан навес из длинных деревянных жердей, по которым вился виноград, и его крупные, но ещё зелёные незрелые грозди свисали с лозы.

Сбоку от входа в дом стоял небольшой хозяйственный деревянный стол, застеленный клеёнкой, на который Нурия и выставила привезённую мною еду и вино.

Окружающая атмосфера напомнила мне загородную дачу, и, расслабившись, я получал удовольствие от лёгкого флирта с Нуриёй, но долго идиллия не продлилась.

Я только наливал по второму бокалу вина, когда калитка внезапно распахнулась и во двор зашли два крепких узбека среднего роста, а за ними, чуть сзади, держался высокий седовласый мужчина европейского типа в костюме. Шедший первым держал в руке небольшую палку, похожую на маленькую самодельную дубинку.

Посмотрев на Нурию, он что-то крикнул на узбекском языке, и та, вскочив из-за стола, забежала в дом.

— Ну что, кафир, сестру нашу захотел? Ты знаешь, что мы с тобой за это можем сделать? Мы тебя, как барана, зарежем и закопаем. Никто тебя не найдёт!

Происходившее вдруг навеяло мне где-то слышанную фразу: «вечер перестал быть томным». И, не сдержавшись, я даже ухмыльнулся, что не прошло незамеченным.

— Ты чего ухмыляешься, а? Не догоняешь, что ли?

И повернувшись ко второму стоявшему молча узбеку, он что-то сказал ему на своём языке, после чего тот засмеялся.

— Деньги есть? Давай сюда. — И, сделав шаг вперёд, он протянул ко мне руку.

Грустно чувствовать себя лохом, а с моим жизненным опытом тем более. Ведь говорила мне чуйка, что не доведёт до добра меня встреча с такой красоткой. Не послушал.

Мои размышления прервал спокойный голос, раздавшийся за спиной стоявшего передо мной местного гопника.

— Юрий Владимирович, тебе привет от Юрия Петровича.

Сделав пару шагов вперёд, передо мной встал седовласый.

— Меня зовут Сергей Михайлович, я друг Капустина. Ты уж извини, что наше знакомство происходит в такой обстановке, но восточные люди горячие, а ты сестру их тут соблазнял. Но я могу помочь тебе разрулить ситуацию.

Да уж. Игра старая, как этот мир. Плохой и хороший. Злой и добрый. Один наезжает, второй спасает. Что же тебе надо?

— И чего Вам надо? — решил не затягивать с вопросом я.

— Правильный разговор, — раздвинул рот в ухмылке Сергей Михайлович, — у тебя ножик Капустина есть, он просил вернуть.

«Чёрта с два! — подумал я, — Капустин однозначно тут не при делах!»

А вслух произнёс:

— Хорошо, только он у меня не с собой.

— А где?

— На съёмной квартире.

— Ладно, сейчас проедем туда, и ты мне его отдашь.

— Скажите, а зачем он Вам понадобился?

— А зто, сынок, не твоё собачье дело, — считая меня обычным молодым сопляком, Сергей Михайлович расслабился, как и его сопровождающие, которые отошли в угол двора, о чём-то перешёптываясь между собой.

Я потянулся к бутылке с вином, делая вид, что хочу налить себе вино, и, резко схватив её, кинул в лицо седому.

Пока тот уклонялся от летевшей бутылки, я выпрыгнул из-за стола и выскочил в калитку.

Я бежал по причудливым лабиринтам старого города, мимо дряхлых домиков, покосившихся заборов, огородов и виноградников. Мои преследователи не отставали от меня, постепенно нагоняя. Меня подводило то, что я совершенно не знал, куда бегу, а узбеки были местными и прекрасно ориентировались в здешних переулках. Солнце уже зашло, и над городом опустился сумрак, когда я увидел впереди старый полуразрушенный глинобитный забор, за которым виднелись руины древнего здания. Не раздумывая, забежал во двор и заметался в поисках выхода. Первый узбек показался в створе перекошенных ворот, и я кинулся в дом.