Тайна Чаши

— Не знаю, кто вы, но валяйте… Выкладывайте, что у вас там на уме.

Кемпион усмехнулся.

— Сначала лекция, а потом вы получите мое свидетельство о рождении, если захотите. Располагайтесь поудобнее, и я начну.

Валь послушно откинулся на спинку кресла, а Кемпион подался вперед, и его ничем не примечательное лицо вдруг преобразилось, став умным и сосредоточенным.

— Не знаю, относитесь ли вы к тем торговцам, которые изучают психологию, экономику и все остальное, — проговорил он, — но если это так, то вы должны были обратить внимание на некую особенность. Если вы достаточно обеспеченный человек, то самым главным для вас рано или поздно становятся ваши сиюминутные желания, и вы перестаете обращать внимание на такие мелочи, как закон, обычай или… кто выиграет регату.

Он замолчал, в упор глядя на Валя, и, только заметив, что тот следит за его мыслью, заговорил снова:

— Так вот, около пятидесяти лет назад шесть самых богатых людей земли— два британца, американец, два испанца и француз — сделали это интересное открытие в отношении objects d'art [2].

К счастью, у них были разные хобби, но каждым владела священная страсть коллекционера. Мистер Кемпион опять помолчал.

— На этом урок заканчивается и начинается сказка. В один непрекрасный день шестеро джентльменов обнаружили, что могут купить для своих коллекций, которые они обожали, практически все, и тогда одному из них, самому жадному, захотелось нечто, чего нельзя было купить. Короче говоря, ему захотелось бесценных вещей, какие уважающие себя филантропы отдают в музеи, после чего они переходят в разряд национальных реликвий неизмеримой исторической ценности. Вы меня слушаете?

Валь кивнул.

— Слушаю. Но пока не понимаю, к чему вы ведете.

— Этот человек, которого мы назовем Этель, ибо это не его имя, сказал себе: «Этель, тебе нравится портрет Марии Антуанетты, который находится в Лувре, но он не продается. Ежели же ты все-таки попытаешься его купить, то, возможно, начнется война и тебе не обойтись без финансовых потерь. Значит, есть только один способ заполучить прекрасную картину». Он призвал к себе своего слугу Джорджа, столь же гениального, сколь, к сожалению, и порочного человека и спросил его: «Что ты об этом думаешь, Джордж?» А Джордж думал, что портрет можно украсть, если ему за это прилично заплатят, и, кстати, он знал подходящего для такого дела вора. Вот так, — с непонятным энтузиазмом произнес Кемпион, — все и началось. Гирт вскочил.

— Вы серьезно все это говорите?

— Слушайте. Больше мне от вас ничего не надо. Когда Этель наслаждался картиной, а полиция предпринимала напрасные поиски в четырех странах и только в его частную коллекцию не заглядывала потому что он был очень важной персоной, к нему в гости зашел его приятель Эвелин, который был не беднее его и собирал керамику. Этель не удержался от искушения показать ему картину, и на Эвелина она произвела большое впечатление. «Как ты добыл ее? — спросил он. — Если ты заполучил портрет Марии Антуанетты, то почему я не могу иметь вазу из Британского музея? Я же не беднее тебя!»

«Ты — мой друг, — ответил ему Этель, — и не будешь меня шантажировать, ибо ты слишком благороден для этого. Я познакомлю тебя с моим слугой Джорджем, который все организует наилучшим образом». Так он и сделал. Джордж организовал похищение, только на сей раз он обратился к другому вору, который специализировался на вазах. Эвелин так обрадовался, что рассказал об этом своему другу Сесилю, тоже богачу и коллекционеру драгоценных украшений. Естественно, они вместе отправились к Джорджу, и все повторилось снова.

В течение пятидесяти лет довольно много богачей обращалось к Джорджу и его преемнику, так что теперь таких Этелей, Эвелинов и Сесилей стало неизмеримо больше. Вряд ли они составляют некое общество… Скорее, это — круг… Круг самых богатых и могущественных… Как вы понимаете, их вряд ли можно назвать преступниками, — продолжал он, — в общепринятом смысле слова Джордж и ему подобные имеют неприятности с законом, если попадаются, но и деньги оседают в их карманах.

Кроме того, эти люди никогда не покушаются на то, что можно купить. И они неприкасаемы, все эти Этели и Сесили, потому что (а) они очень важные, (б) Джордж и его преемник не знают, на кого именно они работают. В этом вся суть. Теперь понимаете?

Он умолк. Воздух в комнате как будто сгустился, и Валь ощутил надвигающуюся на него опасность.

— Это правда? Потрясающе! Почти так же потрясающе, как все, что сегодня происходит. Но я не совсем понимаю, какое это имеет отношение ко мне.

— Я уже подошел к этому. Однако сначала мне хотелось бы, чтобы вы поняли. В моей сказке есть одна очевидная нелепость. Она совершенно правдива. Разве «Мона Лиза» не исчезла однажды, чтобы объявиться потом при крайне странных обстоятельствах? Если вы напряжете вашу память, то вспомните, как время от времени газеты сообщают об исчезновении бесценных сокровищ, не имеющих рыночной цены.

— Наверное, кто-то из членов этого… этого «круга» уже умер? — спросил Гирт, помимо своей воли захваченный услышанным.