Тайна чаек

Тэфи радостно кивнула. Это-то она прекрасно понимала. Компания, в которой служил папа, вела себя замечательно. Ему продолжали выплачивать жалованье, пока он болел, а в сентябре, когда он поправится, ему должны были предоставить хорошую должность в чикагской конторе. Это означало, что впервые на ее памяти они смогут по-настоящему устроиться и жить в каком-то одном, определенном месте. Хватит с них отелей и снимаемых на время квартир, домов, которые предоставляли им друзья и знакомые, и из которых они должны были выезжать, когда возвращались владельцы. То тут два месяца поживут, то там полгода. Теперь она сможет из года в год ходить в одну и ту же школу и сохранять связь с появлявшимися у нее друзьями.

— Теперь, когда мы можем где-то по-настоящему обосноваться, — продолжала миссис Сондерс, — нам понадобится собственный дом. Однако больница и врачи поглотили почти все средства, какие у нас были. Эта гостиница могла бы разрешить нашу проблему. Если нам удастся ее продать, она принесет достаточно денег, чтобы мы могли начать новую жизнь в своем собственном доме. Но я не могу ее продать, пока не стану ее собственницей, а собственницей я могу стать лишь при условии, если этим летом все пойдет хорошо.

Вот, значит, в чем дело! «Сансет хауз» играет отныне весьма важную роль в жизни семейства Сондерс. Но, конечно же, все этим летом будет обстоять прекрасно. Что тут может помешать? И вот наконец-то у Сондерсов появится собственный дом — дом с двором, где можно будет держать собаку, дом, в котором у Тэффи будет своя комната.

Закрыв глаза, она представляла себе эту комнату. На постели будет рябоватое покрывало под цвет оконных занавесей, в комнате будет туалетный столик с зеркалом, перед которым она сможет причесываться, не становясь в очередь за своей мамой. Нет, в гостинице все просто обязано быть в полном порядке!

— Ну вот, все тебе рассказала, — добавила в заключение мама. — Именно поэтому я надеюсь, что все пройдет гладко. Миссис Такерман, экономка, жила у тети Марты последние десять лет. Надеюсь, мы сможем положиться на ее помощь. И я надеюсь, что ты прекрасно поладишь с ее дочкой, Донной.

Тэфи тоже на это надеялась. Донна Такерман была одной из приманок, заставлявших ее с интересом и нетерпением ждать лета, которое им предстояло провести на острове Макинау. У нее так давно не было близкой подруги. За последнее время всюду, где им приходилось жить, было множество мальчиков, но ни одной девочки ее возраста. Конечно, она не уверена, что Донна окажется ее сверстницей. Миссис Такерман никогда не указывала в своих письмах ее возраст, так что вполне возможно, что Донна окажется шестилетней малюткой, с которой только намаешься. Или, напротив, может, ей все шестнадцать, и она свысока смотрит на двенадцатилетних малявок.

Вдруг Тэфи резко изменила позу, выпрямилась и окинула мать критическим оком.

— Мама, ты уверена, что тебе следует сходить на берег в таком наряде? Я имею в виду брюки.

Миссис Сондерс посмотрела на нее с удивлением.

— А чем плохи мои брюки? Я думала, они тебе нравятся.

Ничего плохого в них не было, и на маме они выглядели вполне нормально. Тэфи даже была уверена, что на всем пароходе не было такой молодой и хорошенькой мамы, как ее собственная. Но теперь она ощущала новый груз ответственности в связи с «Сансет хауз».

— Может, у них недостаточно серьезный вид — я имею в виду для управляющей гостиницей.

Мама секунду внимательно смотрела на нее, а потом тихонько рассмеялась.

— О боже! Я не допущу, чтобы ты стала строго со мной обращаться. «Сансет хауз» — это гостиница, где люди проводят свой отпуск. Что касается одежды, ты увидишь, насколько она будет разнообразной.

— Но папа, я помню, говорил, что это — старомодное место, — возразила Тэфи. — В брюках у тебя будет недостаточно серьезный вид для управляющей гостиницы.

Миссис Сондерс распушила свои светлые волосы, выглядывавшие поверх желтого шарфа, которым она повязала голову.

— Старомодное место — это правильно замечено. Тетя Марта до такой степени соблюдала все условности, что дышать становилось трудно. Мы вдохнем в «Сансет хауз» новую жизнь.

Она снова взяла в руки книгу, а Тэфи вернулась к борту и стала следить за чайками, сопровождавшими пароход. За чайками было необыкновенно интересно наблюдать с той самой минуты, когда судно покинуло Чикаго. Они пикировали, скользили в воздухе, взмывали ввысь в каком-то ритмическом танце, набрасывались на кусочек пищи, появлявшийся на волнах, оставляемых пароходом, и с криком преследовали ту из своих товарок, которой удавалось ухватить лакомый кусочек.

Какой странный крик они издавали! Когда она закрывала глаза, ей казалось, что он похож на человеческий крик. Казалось, они выкликают какое-то слово. Смысл его был ей почти понятен, — почти, но все же не вполне.

Поглощенная чайками, она почти не смотрела вперед, но вдруг неожиданно заметила, что вдали появился высокий зеленый холм. При ярком солнечном свете сверкала белизной пересекавшая холм по диагонали линия, уходившая вверх. Это наверняка Макинау!