Таймыр, Нью-Йорк, Африка... (Рассказы о странах, людях и путешествиях)

Обратно Миддендорф вернулся вдоль тянувшейся на тысячи верст границы, преодолев огромное расстояние без дорог, полагаясь лишь на помощь эвенков и якутов.

Свыше двух лет скитаний, около тридцати тысяч экспедиционных труднейших километров, огромные коллекции, насчитывающие тысячи экземпляров, научно-достоверные сведения о населении, климате, гидрографии и растительном мире Сибири — вот результаты поразительной экспедиции Миддендорфа.

Ученому не удались бы труднейшие путешествия, не будь у него такого друга и помощника, как Ваганов, таких выносливых и преданных спутников, как сибирские казаки.

И, став уже академиком, вице-президентом Русского географического общества, Александр Федорович, вспоминая экспедицию на Таймыр, писал:

«Теперь, когда годы разнообразной столичной жизни пронеслись над приключениями тогдашнего нашего странствования, об этих товарищах моих в самом трудном из похождений в моей жизни я могу повторить: во всем свете едва ли где можно еще найти такую находчивость и проворство во всех едва воображаемых напастях нагой пустыни, как в народном характере простого русского человека».

Научные результаты сибирского путешествия Миддендорф изложил в капитальном — тысяча шестьсот страниц — труде о полярных окраинах Сибири. Долгие десятилетия ни один исследователь не отправлялся на Таймыр без обширнейших выписок из работ этого выдающегося ученого. Его заслуги были признаны во всем мире. Лондонское географическое общество присудило ему свою высшую награду — Королевскую золотую медаль. Мерзлотоведы называли его «Ермаком вечной мерзлоты». Картами, составленными Миддендорфом и Вагановым, пользовались топографы и геологи, отправившиеся позднее на поиски богатств тундры. Эти поиски привели в конце концов к открытию сокровищ Норильска — вот почему большой портрет Александра Федоровича Миддендорфа висит в норильском музее среди портретов тех очень немногих людей, которые еще в давние годы откликались на зов неведомого Таймыра.

…Последнее время на страницах газет появлялись статьи о тайне залива Миддендорфа.

Несколько лет назад гидрографы случайно обнаружили там останки двух человек. На черепе одного из них остался след раны.

Кем были эти люди?

После долгих поисков удалось установить, что на берегу залива Миддендорфа погиб моряк корабля «СКР-29», торпедированного проникнувшей в наши северные воды фашистской подводной лодкой. Раненный, он добрался на плотике до берега, и здесь силы покинули его…

Но вот что удивительно. Изучение скелета второго человека, найденного на берегу залива Миддендорфа, показало, что он не наш современник. Неизвестный погиб еще в XVII веке!

Не был ли он одним из полярных мореходов, которые уже три века назад отправлялись из легендарной Мангазеи вдоль побережья Таймыра? Ведь следы отважных находили и раньше — на необитаемых островах Фаддея, на берегу залива Симса. И вот теперь — залив Миддендорфа…

Горные выси, пекло пустынь…

В Клубе матросского братства. — Люди Черной горы. — Могила на Ловче-не. — Поиски страны Офир. — Во всем ужасе разрушений и смерти… — Между львами и крокодилами. — Русский флаг над Нилом

Весна 1971 года застала меня в Югославии.

Я приехал туда вскоре после новогодних праздников. По дороге к Белграду, на полях Воеводины, лежал снег. Столица страны выглядела по-зимнему. С утра улицы пахли дымком топившихся печей. Модницы волочили по сугробам мокрые полы длинных, до пят, пальто «макси».

А в начале февраля Белград уже встречал весну. Появились лиловые букетики фиалок. На лотках желтели охапки мимоз. Я спрашивал: откуда?

— Из Котора. У нас все цветет.

Мой путь как раз туда. Это южный уголок страны, адриатическое побережье Черногории. Я впервые побывал там еще в 1956 году. Мне давно знакомы горные дороги, спускающиеся к теплому Ядрану. — так югославы называют Адриатическое море.

Древний город Котор — на берегу Боки Которской, поразительно красивого морского залива, глубоко вклинившегося в горную твердь. Здесь в феврале теплынь, синева небес и вод, белые теплоходы на пепельном фоне скалистых берегов.

Стар Котор. Очень стар. Родословная его начинается до нашей эры. Сначала греческое, потом римское поселение, затем византийский порт. В начале IX века здесь возникает первое «братство моряков». Сменяются короли и императоры, стены города видят венецианских воинов, австрийских солдат, гвардейцев Наполеона, но из века в век Котор неизменно живет морем.

Уже много столетий в один из сентябрьских дней здешние моряки собираются в Клубе матросского братства, где стены увешаны мушкетами и саблями, а в углу — старинное знамя. Бравые капитаны, в чулках и башмаках с пряжками, в атласных панталонах и расшитых золотом камзолах, сурово смотрят с темных портретов. Гордость Котора — поименный список: с 1453 года город дал морю тридцать восемь адмиралов!