Таймыр - край мой северный

Утром 5 марта выехали на двух подводах. Енисей здесь делает ряд крутых излучин на запад. Самая большая, 50-километровая, лежит ниже селения Денежкино, а по прямой здесь не более 20 километров. Поэтому поехали напрямик, тайгой. Лошади еле идут, мы бредем за ними, увязая в глубоком снегу. За сутки проехали 53 километра. В Ангутихе, небольшом поселке из пяти дворов, сменили лошадей. На другой день к ночи добрались до Сушкова, одолев за 36 часов 110 километров. Лошадей здесь не оказалось. Воду, дрова и прочее для хозяйства возят на собаках. Но зато в 12 километрах отсюда стоит долганин Дмитрий Яроцкий с оленями. Один из хозяев предложил поехать к нему, чтобы пригнать оттуда оленей. Теперь поедем быстрее, но надо подождать, пока оленей соберут, запрягут и подадут. Радуясь этой задержке, мы повалились спать.

На другой день утром с тремя санками приехал сам Дмитрий. Летом он рыбачил на Малом Хантайском озере, а оленей держит на плато у Хантайского камня. Именно его лабаз и сети видели мы прошлым летом на одном из островов Хантайского озера во время маршрута по Хантайке. Яроцкий меня помнил еще по Норильску, куда приезжал продавать рыбу и гостевать. Встретились мы с ним как старые друзья. Он довез нас до Игарки за четыре часа, проделав путь в 56 километров. Здесь мы с ним распростились. Игарка того времени — маленький поселок, состоящий из четырех домов на левом берегу Енисея. О том, что напротив, на правом берегу Енисея, в Игарской протоке, в будущем возникнет морской порт, тогда никто и не помышлял.

На следующий день пришли другие олени, и мы быстро добрались до Хантайки. Здесь застали двух заболевших нганасан. Их беспокоила высокая температура, но, вместо того чтобы отлеживаться в избе, они выбегали на улицу, ложились на снег и даже глотали его. Снабдив их аспирином и уротропином, я наказал принимать лекарства утром, днем и вечером и ни в коем случае не лежать на снегу, а тем более не есть его. Лечиться все северяне любят, поэтому мою помощь приняли с удовольствием, а вот совета насчет снега едва ли послушались.

Чум Тита Лаптукова, державшего оленей, стоял далеко, поэтому ждать нам пришлось двое суток. Лаптукова я знал, он не раз бывал в Норильске. По его словам, дальше ехать будет еще труднее, олени от Енисея находятся далеко и их придется подолгу ожидать. Советовал ехать не по Енисею, а держаться восточнее, ближе к чумам, что в долине реки Рыбной, где долганы сейчас ведут подледный лов рыбы. Путь этот мне был знаком, я проезжал им в 1921 — 1923 годах при съемке Норильских озер.

Оставив письмо группе Беспалова с наказом следовать нашим путем, мы, покинув Енисей, двинулись по чумам, от одного хозяина к другому. Везде нас встречали радушно, угощали неизменной строганиной из чира и нельмы. Спать, конечно, приходилось в чуме без спальных мешков, для меня это дело привычное и Пальковский тоже человек бывалый. Так, на перекладных, мы уже на третьи сутки были в Дудинке; а по Енисею ехали бы неделю, если не больше. Расстояние 520 километров от Туруханска до Дудинки мы проехали за 11 дней, а весь путь от Енисейска до Дудинки протяженностью 1500 километров — за 25 дней.

Через три дня прибыли остальные участники экспедиции. Теперь нам надо будет пройти на оленях по старинному Хатангскому пути в бассейн Хатанги, оттуда повернуть на север и выйти к одному из притоков реки Верхней Таймыры. Здесь переждать весну и со вскрытием рек, по высокой воде, обследовать Верхнюю Таймыру вплоть до ее верховьев, затем спуститься к озеру Таймыр и по Нижней Таймыре добраться до устья. Таков наш план.

Путь от Дудинки на Хатангу был проложен еще во времена Мангазеи. Он шел вдоль северной окраины Среднесибирского плоскогорья, по кромке лесной растительности. Дороги в обычном понимании здесь, конечно, нет, было только направление, по которому ездили от станка к станку. Станки — это привычные, наиболее удобные места зимних стоянок оленеводов и кочевников, где они вели торг с приезжающими русскими людьми. Места стоянок за столетия закрепились и получили названия или по местности — Медвежий Яр, или по речкам — Самоедская, Авам, Рассоха, Новая, или по именам обитателей — Мироновское, Бархатово.

Здесь с течением времени возникало жилье из одной, двух, Редко трех избушек, пустовавших летом, когда езда по тракту прекращалась и оленеводы откочевывали в места летних пастбищ на север, в тундру или на юг, в горы. Теперь на некоторых станках открыты торговые фактории. Для них подновили старые избушки, каменки заменили железными печками, кое-где поставили и новые дома из местного или завезенного из Дудинки леса. Было решено организовать свой караван и нанимать оленей только от станка к станку. Затем в удобном месте подрядить хатангского оленевода, кочующего летом на север, который доставил бы нас на один из ближайших притоков бассейна реки Верхней Таймыры.